Дева-Смерть

Где старший брат — Кронос? Неизвестно. Как власть вернулась к среднему? Тоже неведомо. Нетрудно догадаться, как он обрел часть былого могущества. Но где сначала взял готовых ему поклоняться, если давным-давно лишился рассудка?

Зато есть итог: вечно голодный Ормос и его жуткие служители. Огромная бездушная, безумная змея, давно утратившая человеческий облик. И ее черные, змееглазые фанатики-служители. Столь же безумные.

Под усталыми ногами — не только склизкая слякоть, но и мелкие острые камни. Здесь слишком давно не ступала ничья нога. А Белла отвыкла столько ходить пешком. А ведь раньше могла носиться в цветущем саду целый день. Или провести его в седле любимого коня — от ясной зари до алого заката.

В древних сказках далекого Севера, рассказанных Витом, отважный, благородный герой убивал злобного дракона. Но ни Белла, ни Витольд, ни даже Грегори — не герои. Не такие герои. Им бы своих спасти и убраться подальше.

«Я ничего не боюсь. У Тьмы нет власти!»

Это твердили отважные дети из одной сказки-страшилки. Они шли и шли сквозь змеиный лабиринт — спасая своих близких. И упрямо шептали: «У Тьмы нет власти, у Тьмы нет власти, у Тьмы нет власти!» И холодный мрак смыкался вокруг неотвратимой стеной. А впереди ждал безжалостный враг. Но отступить — нельзя.

Почему тогда малышке Белле не было страшно — над такой книгой в темной ночи? Почему так жутко Белле нынешней? Потому что та жила в привычном тепле и уюте под защитой любимых, заботливых мамы, папы и кучи старших друзей, а теперешняя как раз и бредет змеиным лабиринтом? Пусть и с верными друзьями. Тоже любящими и заботливыми. И даже старшими. Но не всесильными.

У Тьмы нет власти!

Нет ничего глупее, чем в опасности цепляться за других. Только помешаешь драться.

Но Арабелла всё равно на миг касается теплой руки Грегори. Как тогда, в темном подвале сгоревшего дома. В разоренном Аравинте. Когда Вит и Гор готовы были защищать Беллу до конца.

У власти нет тьмы… То есть…

Не спотыкайся, Ара. В древних сказках заклятия нельзя путать. Или не сработают. А то еще и привлекут любую опасность быстрее, чем честное молчание.

Вечно голодный Ормос жив, видит, слышит, чует. Понимает, что долгожданная добыча всё ближе. Вкусная, сладкая пища. Люди — даже жрецы-фанатики! — могут упустить чужаков, проглядеть. Слепые, глухие люди — но не бывший полубог. Снедаемый неутолимой жаждой живой крови.

Именно потому Князь и Княгиня Ночи чуть не передумали. Они поняли, как-то угадали грозящую гостям опасность.

У Тьмы нет власти! Нет, нет, нет!

Ледяной холод струится от каменных стен, высокого потолка, насквозь промерзшего пола. От скользких камней, студеной воды и прочей волглой сырости. И тьмы, тьмы, тьмы.

Белла под землей, и мертвый Ормос — там же. Он слышит биение трех новых живых сердец, их теплое дыхание, горячую кровь. И он голоден!

Стелются под спотыкающиеся ноги сырые камни. Нависает над усталой головой мрачный свод. Тянется змеиный лабиринт — увы, не бесконечный. Как в той старой сказке.

Вот она — смутно темнеет узкая дверь впереди. А за ней — слабый лучик света. Сейчас стылое подземелье кончится. Пока полумертвый Ормос не проснулся окончательно. И не разнес всё вокруг, стремясь навстречу живым чужакам. Поесть.

Потому Грегори и решил разделиться. Потом. Когда голодный монстр окончательно пробудится. Так безумному чудовищу труднее решить, куда кинуться сначала.