Всё равно эту обреченную душу сейчас сожрут! Вместе с бесполезным телом.
— Я выдержу. Во мне ведь древняя кровь, разве нет?
Даже в короли когда-то сунулся… зарвавшийся идиот.
— Руки обмотай… — баронесса Керли уже рвет какие-то широкие тряпки.
Никола раздирает пополам плотный плащ. Почти ровно.
А Лаура послушно отдает совершенно простой меч. Такой с виду безобидный, только черный. И брать его не хочется. Совсем.
А едкая усмешка синеглазой девушки — еще острее. И ядовитее.
Грегори накрепко сжал рукоять. Сразу, не примеряясь.
Как раскаленная добела кочерга!
Отравленное железо прожигает насквозь… нет, не руки. Кровь, душу… всё! Как Лаура и предупреждала.
Нужно крепче сжать его — вот и всё. Чтобы не выронить от боли. Чтобы кочерга не упала, а
Только три шага. Всего — три.
Целых три!
Надо было взять ядовитый металл у самой змеиной морды!
Раздвоенный язык скользнул к вкусной добыче. Где-то в вязкой полутьме. Рыбоглазые чудовища двоятся, троятся, наслаиваются друг на друга. Слишком большие. Не помещаются, гадины!
Сзади опять кто-то кричит — только бы бешеное море еще не захлестнуло всех! Не унесло в черную пучину.
А с пылающих небес льется, мечется слепящий свет. Режет больные глаза.
И, уже бессильно падая на колени на мокрые камни, Грегори всадил жгучий, яростный клинок в черную пасть
Одной бы просто не удержал оружие. И сил бы не хватило.
2