— Удачи. Возвращайся.
— Вернусь, — еще одна улыбка растопила ее небьющееся сердце. — Я же обещал показать тебе загадочные пирамиды Хеметиса и священные реки Ганги.
Последний взгляд… боевого товарища. И в тронном зале остались лишь трое. Анжелика, ее злейший враг и черная ненависть.
— Ты ничего не добьешься, — усмехнулся… дядя. — Ты отдала душу зря, монашка. Как и тот жалкий слабак, кем прежде был я.
— А сейчас ты, похоже, силен? — усмехнулась она.
— Да, — расхохотался он. — Даже если проиграл — тебе. Теперь ты — достойный враг. Для меня. Но не для моего Повелителя — Древнейшего Ормоса.
— Да, для него найдется враг сильнее. И сейчас они уже начнут теплую беседу по душам. Но зачем⁈ — вдруг яростно выкрикнула Анжелика. Сорвалась, хоть и собиралась сдержаться. — Сейчас ты можешь сказать, чего тебе не хватало⁈ За что ты скормил проклятому Ормосу мою семью? Мою мать? Моего отца? Моего кузена Алессандро⁈ Свою жену и детей?
— Так ты и впрямь любила Алессандро? Надо же. Моя монашка-племянница, такая добродетельная. Вся в книгах и заботах о храме. Даже я почти поверил. Какая уже разница⁈ — усмехнулся безумный король. — Во мне осталось не больше от того слабака, чем в тебе — от пыльной монахини. То, зачем я когда-то продал душу, потеряло для меня смысл, когда я ее лишился. Такова плата, Анжелика. Порадуйся бессмертию. Это всё, чего ты добилась.
— Не могу сказать, что особо жажду твоей крови, подонок, — прошипела Анж. Теперь ей удается даже шипеть мелодично. — Потому и не стану ее пить.
Он поднялся-таки навстречу погибшей и воскресшей племяннице. Надо же — с претензией на отвагу. Тенью того, кем когда-то был, а теперь презирал. Справедливого правителя и храброго воина. Любимого и любящего отца бедного Алессандро.
И даже вскинул острый клинок. Всё еще человек — против нелюдя. Сверхсильного и неубиваемого.
И шею ему свернуть оказалось легко. Как любому другому смертному. Только грани рубина кроваво отразились в глазах. У обоих. И в остатках похоронного блеска витражей.
— Я добилась всего, — усмехнулась в гаснущий взгляд умирающего врага Анжелика. — Ормос наконец сдохнет окончательно. Больше никто не принесет ему жертв.
— Ты так думаешь? — еле слышно ухмыльнулся последний проклятый король-жрец.
И отправился в Огненно-Ледяную Бездну.
4
— Семь футов под килем! — вопит с просоленной всеми ветрами мачты облезлый попугай. Самый настоящий.
Сколько ему веков? Сколько из них он живет… умирает? Не знаешь, как и сказать. Но орет громко. Живенько так. Бодренько. Явно чувствует себя вполне живым. Куда живее Витольда. И уж точно — Беллы.
Кричит, вопит — во всю луженую птичью глотку. Даже если под облепленным ракушками килем — давно не семь футов. А до
Злой ветер бьет в тугие паруса. Черные. А когда стихает — разномастные матросы гребут не хуже. Равно как и хлещут крепкий ром. Где они его берут, если нельзя причалить? Неужели и впрямь он тут не переводится? Все смоленые бочки наполняются снова? Да и вековая смола на них не гниет.