— Слушай, сестренка, я все-таки тебя люблю, — улыбаясь, я зашел на кухню и стал сам раскладывать продукты. — Оперативно ты сработала, все заказала и хорошо все устроила для нашей домашней живности.
— Да не за что, братец, мне было несложно, — ответила мелочь с набитым ртом. — А теперь пошли смотреть мои платья: ты обещал купить новые.
Делать было нечего: потащила она меня в гардеробную, и я присвистнул. Да где тут вспомнишь, что она из этого носила. У большинства платьев цвет был почти одинаковый, и я вообще их различить не мог. Перед глазами даже все закружилось. Молча вручил ей купюры на новые платья: похоже, она все же умудрилась меня в этом надуть. Тяжело различать такое количество женских шмоток, честное слово.
— Алло, босс, ну как вы довольны? — с чего это вдруг решил так поздно позвонить начальник моих наемников.
Глядя на прыгающую от счастья сестру с деньгами в руках, я постарался понять, что значит этот вопрос.
— Чем я должен быть доволен, Дмитриевич?
— Ну как же: ваша сестра сказала мне сегодня, что есть крайне важное задание, и если я с ним не справлюсь, то вы открутите мне голову. Она попросила птенцам все обустроить как полагается. Так что я мигом все лампы установил и привез все, что нужно, — отчитался он. — Или что-то не так? Но я старался, босс, правда. Пусть в курицах я и не очень разбираюсь.
— МАРИЯ! — я сбросил трубку и окликнул хитрожопую сестру.
Она сразу всё поняла и заперлась в ванной. И давай оттуда верещать, что не отдаст мне обратно деньги, а только половину торта, и что выйдет другим ходом.
— Не подходи ко мне, а то я съем деньги, и тебе придется везти меня в больницу! — еще и угрожать мне пыталась.
— Маша, я считаю до трех… — мой голос был спокоен.
— А что будет, когда ты досчитаешь до трех? — полюбопытствовала мелочь, приложив голову к двери.
— У тебя будет только один брючный костюм и никакой иной одежды вообще. В этом брючном костюме ты будешь целый год ходить на все вечеринки, праздники, выходы в город по делам и прочее.
— Чтоб тебя, изверг! Хочу к мамочке! — заныла Маша и, открыв дверь, отдала мне деньги, которые я ей вручил до этого.
— Лети в Пруссию, но только помни, что до окончания учебы вообще никто ничего тебе не купит, и родители вряд ли будут щедры, — сказал я ей истину и пошел готовить здоровый ужин.
Но пока Маша на заднем плане истерила, я услышал стук в дверь и сразу сказал, чтобы входили. Это был Гриша, а значит, он все же быстро успел что-то нарыть.
Однако почему тогда не позвонил? Или, может, просто рядом проезжал? Хотя я ему всегда рад в нашем доме, но только если он здесь не будет жить. Короче, мы с сестрой не любители жить с чужими по крови людьми. Не знаю, может, это у нас с ней такой общий ген, что нас раздражает, когда кто-то в нашем холодильнике роется помимо Добрыниных? Видимо, даже я не силен во всех аспектах природы.
— Чего ты такой хмурый? Хурму долбил?
— Пошел ты к черту со своими пошлыми шуточками, — он широко мне улыбнулся. — Не хмурый я, а просто предки еще дополнительно всякой работой загрузили. Кстати, я хотел спросить, — он указал пальцем на дверь, — а чего это там на крыльце у тебя Вика стоит с мусорным пакетом и не двигается с места? Я ей привет сказал, а она мне даже ничего не ответила. И лицо у нее какое-то злое…
— Охренеть, она до сих пор там торчит? Не к добру это, походу, — я почесал свою левую бровь, будто это могло помочь мне разгадать загадку века. — Но ты не обращай внимания! Я сам с этим разберусь.