– Скажи, ты могла бы измениться?
– Измениться?
– Я о преображении.
Она пожала плечами:
– Наверное, как и все люди. Но что мне менять? Как чувствую, так и говорю. И поступаю.
– Как чувствуешь?
– Ну да. А как поступаешь ты? Не по чьей-то указке? – Она лукаво посмотрела на него: – Я же вижу, какой ты, когда ты со мной. Искренний…
– Я тоже люблю тебя, – глядя в ее глаза, ответил Крымов. – Я сейчас.
– Жду, милый.
Лика сладко потянулась, как кошка, до полной отключки сознания. В этот момент ее можно сцапать, и она будет еще несколько мгновений смотреть на тебя, не понимая, что с ней приключилось. Крымов поцеловал ее в загорелое крепкое плечо и похлопал для надежности.
– Ты моя.
– Ага, – откликнулась она.
Он открыл дверь, громко спросил из коридора:
– Какие ты хочешь фрукты, детка?
– Персики и виноград, милый! – отозвалась она.
Его не было всего минуты две. Потом замок щелкнул, и дверь открылась.
– Ты быстро, – глядя в окно, сказала она. – Забыл что-то?
– Это самое прекрасное, что я видел в своей жизни, – сказал кто-то.
Лика рывком обернулась на голос. На нее смотрел Кукольник.
– Ты?!