«Ты такая затейница! – рассмеялась ее собеседница. – Это будет запасной вариант, подумай еще…»
«Или подожжем его?» – спросила Женечка так запросто, словно у нее неподалеку была припрятана канистра с бензином и коробок спичек только и ждал, чтобы его пустили в ход.
«О! – воскликнула незнакомка. – А вот это хороший вариант. Смелый, дерзкий! Как раз для таких, как мы! Кто может постоять за себя! Помню, была у меня соперница, хотела парня отбить. Так я ей волосы подожгла».
«Волосы?!»
«Да! Как она забегала! Юлой закрутилась! Что-нибудь поджечь – это как войну объявить! Всех проучим!»
Аннушка сорвалась с места и опрометью понеслась в хозяйские комнаты. По дороге натолкнулась на Илону, поднимавшуюся по лестнице, на бегу бросила:
– В комнате капризули какая-то женщина, дом хотят поджечь!
– Какой дом?
– Наш!
– Ты обкурилась, что ли? – бросила ей в спину Илона.
– Правду говорю, ей-богу!
Илона с места не сдвинулась, решила дождаться хозяев. Как-никак за дом в первую очередь отвечала именно она. Через пару минут вчетвером они подходили к дверям комнаты хозяйской дочери. В руке Павла Константиновича был зажат пистолет – подарок старого друга, вояки и охотника. Он прятал его в сейфе за надежным замком. А теперь мог и пригодиться. Напугать непрошеных гостей!
Они прислушались. Смех! Девчачий, звонкий – Женечки, молодой и задорный женский – незнакомки, ее гостьи. «Как, как они побегут?» – азартно спросила Женечка. «Да как поросятки с опаленными хвостиками! – засмеялась ее поздняя гостья. – Врассыпную! И не поймаешь!»
– Я войду первой, – сказала Илона. – И покажу поросяток с хвостиками!
Она толкнула дверь, они всей гурьбой ввалились в детскую и завертели головами. В комнате была одна только Женечка, и она сидела на своей кровати в обнимку с Лилит. Павел Константинович спрятал пистолет в карман халата. На всякий случай Илона проверила два шкафа – ничего, кроме одежды. И никого. Павел Константинович не мог отвести взгляда от дочери и скрыть изумления. В глазах его Женечки кипели неприкрытая злоба, гнев и ненависть: ко всем, кто сейчас ворвался в ее комнату. Кто разрушал ее мир – так ей, несомненно, казалось в эту минуту. В том числе кипела ненависть и к своему отцу.
– Тут кто-то был? – на всякий случай спросил Павел Константинович, но примирительным тоном.
– Отвечай, Женя, – почти приказала мачеха. – Мы настаиваем.
– Плевать я хотела!
– Не дерзи.
– Кажется, мы договорились, – процедила Женечка. – Вы не трогаете нас, а мы – вас.