– Старый черт, как пить дать, спрятался дома, – уже на заднем сиденье сказала Зоя. – Просто не захотел говорить с нами.
– Все равно бы он ничего не сказал, – погруженный в невеселые размышления, откликнулся ее муж.
Приближался день выписки Женечки. Не зная, как себя вести, Павел Константинович мучился и страдал, ведь вся их семейная жизнь пошла наперекосяк; нервничала Зоя, выстукивая ноготками резвые воинственные марши.
– Я уеду на пару недель в город, – сказала она. – А ты пока разберись, как быть с дочерью.
– Примирение никак невозможно? – жалобно поинтересовался Оскомин.
Было ясно – он хватался за соломинку. Вновь дал слабину и пытался исправить ситуацию.
– Ты спятил, Паша? – с насмешкой спросила она и подняла забинтованную кисть. – Уже забыл, что этой рукой я прикрыла шею? Или ты забыл, что того столового ножа, которым она меня чуть не разделала, на столе не было? Она заранее стащила его из кухни. Твоя Женечка готовила нападение. Скандал и нападение! Вернее, его готовила Лилит!
С искренней мукой на лице он покачал головой:
– Ты серьезно это говоришь? Мы же взрослые люди, Зоенька!
И вновь Зоя показала искалеченную руку:
– Вот мой аргумент, дорогой. Другого не надо. Веришь ты или нет, но с появлением куклы твоя дочь превратилась в монстра. Если это еще твоя дочь, – мрачно усмехнулась она.
За день до возвращения Женечки домработница Илона взяла недельный отпуск за свой счет – она тоже не хотела видеть спятившую девочку и подвергать себя возможной опасности. Водитель Федор практически не вылезал из гаража – и он решил держаться в стороне от буйнопомешанной хозяйской дочери.
В тот вечер Оскомины ужинали в дорогом ресторане. Решили выползти на люди, развлечь себя, но веселья не вышло, ели почти молчком. Затем была обратная дорога в усадьбу. И опять они молчали. Темное стекло отгораживало Оскоминых от водителя.
– Я знаю, твою дочь подменили, – глядя в окно, на светившийся огоньками спящий пригород, вдруг сказала Зоя.
– Кто? – спросил Павел Константинович.
– Дьявол, – ответила его жена.
– Ты ведь шутишь, правда?
Больше она не проронила ни слова. И он тоже. Когда они приехали домой и вышли из машины, то увидели в холле на втором этаже свет – вполсилы горела огромная хрустальная люстра, гордость маленького дворца Оскоминых.
– Забыли выключить, – кивнул Павел Константинович.
– Не помню, было еще светло, когда мы уезжали, – устало пожала плечами Зоя. – Господи, я выжата, как лимон! Как будто меня мучили и пытали. Во сколько ты завтра пошлешь за ней машину?
ebooksa