– Ух ты, – кивнула Лика. – У тебя даже лицо запылало. Что с тобой? Второе дыхание открылось?
– Все хорошо со мной. – Главврач поднял бокальчик. – За новую старшую медсестру!
Минут через пять Лика торопливо шагала в палату Жени Оскоминой, переодеваться. «Нелепый старик! – с раздражением думала она. – Он и впрямь поверил, что мне нужна эта должность? И сам в придачу? Мне, которой хоть сейчас мужчины готовы будут дарить самолеты и корабли, дворцы и острова! А так и будет! Кому, как не мне?! Мужики такие идиоты, если думают одним местом. Хоть самые последние простаки, хоть главные врачи психиатрических клиник. Все одним миром мазаны».
Но когда она вошла в палату своей подопечной и закрыла дверь, сразу остановилась как вкопанная. Приподнявшись на кровати, скованная ремнями, на нее с ненавистью смотрела Женечка Оскомина.
– Отдай мне ее, – хрипло сказала девочка.
– Очнулась, детка? – вкрадчиво произнесла медсестра.
Взгляды молодой женщины и девочки устремились на куклу, мирно сидевшую в кресле.
– Отдай – она моя, – повторила Женечка.
– Нет, уже не твоя, – покачала головой Лика.
– Моя! – дернулась пациентка, но ремни надежно сдерживали ее.
Женечка была похожа на девочек-зомби из второсортных фильмов ужасов: она исхудала за эти дни, цвет лица стал землистым, под глазами залегли темные круги.
Лика подошла и встала в ногах Женечки Оскоминой, положила руки на спинку кровати.
– Ты не поняла главного, девочка. Все изменилось. Теперь она – это я.
Женечка поняла, о чем говорит ее соперница.
– Нет, – мотнула она головой.
– Да.
– Нет! – Это был отчаянный крик протеста. – Нет!
– Да, Женечка, да. Твое девчоночье тельце оказалось неспособно вынести такую ношу. Я даже не говорю о сердце и душе. Оттого ты немного похозяйничала и впала в кому. Не тем ты оказалась сосудом, который был нужен мне – Лилит.
Девочка что есть силы дернулась вновь – и опять тщетно.
– Тебе придется жить без нее, – констатировала заботливая медсестра, – если сможешь, конечно. Но ты не должна обижаться – ни на нее, ни на меня.