Кто-то скажет – повезло.
А я скажу – судьба, и приправлю банальным «нам не дано предугадать...».
Да, вполне вероятно, что насмешник-случай, забросивший его в Эстонию, спас ему жизнь. Что не будь этой нечаянной эмиграции, в графе «место смерти» у профессора Эрасси стояло бы на «Алжир», а «Соловки» или какой-нибудь «Карлаг». Это действительно было более чем реально, мы уже видели в этой книге массу таких примеров и увидим еще.
Но вот эти «переписанные» Революцией судьбы… Очень трудно удержаться и хотя бы в мыслях не переиграть все по-другому.
А вдруг все бы было не так?
Вдруг нить Клото, ускользнувшая в межвоенную Эстонию, на самом деле увела Эрасси от карьеры академика, от статуса корифея и отца-основателя, от иконостаса орденов и Сталинских премий?
Ведь отсыпали Мойры это все профессору Александру Митрофановичу Терпигореву, с которым до революции они были примерно в равном статусе.
Вот как этот уроженец Тамбова выглядел в молодости.
Красавец, согласитесь?
Терпигорев еще до революции считался одним из самых многообещающих горных инженеров Империи. Его диссертация «Разбор систем разработок каменного угля, применяемых на рудниках Юга России, в связи с подготовкой месторождения к очистной добыче» еще в 1905 году навела много шороху в профессиональном сообществе фундаментальностью поднятых в ней проблем.
И не случайно упомянутый в предыдущей главе генерал Антон Иванович Деникин, формируя правительство, именно Терпигореву предложил возглавить в нем Горно-топливный отдел. А после эвакуации «Белой Армии» в Севастополь профессор Терпигорев занял должность начальника Горного отдела уже в правительстве П.Н. Врангеля, и занимал ее до освобождения Крыма от белогвардейских войск.
Да, читатели, да. В отличие от Эрасси у Терпигорева в анамнезе не месячный белогвардейский плен был, а куда более серьезные грехи перед Советской властью.
Вот только в том самом 20-м году, когда Эрасси принял решение не возвращаться в Москву, Терпигорев в Крыму, напротив, не сел на пароход в Константинополь, а остался в Севастополе, куда вскоре вошли части Красной армии.
Ему очень повезло – его не расстреляли в кальсонах в овраге за городом, как тысячи других «бывших». Наличие профессии, позволяющей приносить видимую и ощутимую пользу, часто в прямом смысле слова спасает людям жизнь, и судьба литератора Овалова, ставшего в лагере доктором Шаповаловым – тому свидетельство. Обустраивающие хозяйственную жизнь на полуострове севастопольские представители Крымского областного комитета РКП(б), возглавляемого Землячкой, решили, что специалиста уровня Терпигорева грех не использовать во благо Республики Советов.
И бывший начальник горно-топливного отдела деникинского правительства Александр Терпигорев становится заведующим горно-топливным отделом Севастопольского уездного отдела народного хозяйства. Одновременно Александр Митрофанович преподавал и являлся заместителем заведующего учебной частью в местном Политехникуме.
Но, подозреваю, в Крыму ему, как и многим «бывшим», было очень неуютно. Не проработав и года, профессор Терпигорев возвращается в родной Екатеринославский горный институт. Вот он там с коллегами в мае 1922 года, сидит слева.
Снимок сделан практически накануне отъезда – летом 1922 года профессора Терпигорева все-таки сманят в Москву на должность декана горного факультета и заведующего кафедрой эксплуатации полезных ископаемых Московской горной академии.
В итоге на глобальные вызовы, которые выставила горному делу невиданная по масштабам советская индустриализация, пришлось отвечать именно Терпигореву, а не Эрасси.
Именно Терпигорев создаст новое направление в горной науке — механизацию горных работ; именно бывший «врангелевец» напишет фундаментальные труды по технико-экономическому анализу производства в каменноугольной промышленности.
ebooksa