Что делать – решительно непонятно, но жить как-то надо. Но решение этой проблемы обычно было строго индивидуальным – пряников на всех не хватит. Коллеги, еще вчера неотличимые друг от друга на заседаниях кафедры, как-то очень быстро и окончательно разделились на тех, кто «вписался» в крутой поворот истории и тех, кто так и не смог приспособиться к новым реалиям и влачил жалкое существование.
И в 20-е было то же самое.
С одной стороны – многократно упоминаемый в этой книге профессор Петр Петрович Лазарев, который в первые годы Советской власти был в прямом смысле слова нарасхват. Вот что о нем писал еще один невозвращенец, астроном В. В. Стратонов: «Шутники говорили, что П. П. Лазарев занимает 60 должностей, о которых он помнит, и еще 200 таких, о которых он не вспоминает до времени, пока ему не приносят по ним содержание».
С другой – умерший в 1922 году знаменитый математик Алексей Константинович Власов, о жизни которого в годы разрухи Костицын вспоминал следующим образом: «Кого из своих коллег я ни припомню, мысленно вижу людей изможденных, голодных, больных, но ежедневно месящих снег от Щипка до Марьиной рощи, чтобы дать молодежи некоторую долю знаний. Раз я встретил Алексея Константиновича Власова, который как раз шел из Института путей сообщения в Институт народного хозяйства и тащил на плечах пуд картошки, чтобы забросить по дороге домой. Встреча имела место на Мясницкой. «Несу жизнь и смерть», — сказал он мне, и, действительно, он нес и то, и другое. Его сердце было в очень плохом состоянии, не могло выдержать этого существования и действительно не выдержало».
Чего только не начитаешься при изучении личных дел преподавателей в первые годы существования Московской горной академии. Тогда еще не появилась привычка писать заявления строго по установленной форме, все излагали, что считали нужным, отчего иногда личное дело напоминало синопсис романа.
Бывший заводской инженер, заброшенный судьбой с Урала в Москву, в заявлении о приеме с явно ощутимой растерянностью признается руководству Академии, что очень рад предложенному месту, но считает своим долгом предупредить, что он всю жизнь на металлургических заводах, чистый производственник и отродясь ничего не преподавал. А следующий листок – заявление об увольнении, где он, наоборот, с великой радостью сообщает, что разруха пошла на спад, где-то в Подмосковье запустили завод, куда его зовут и он, хотя и безмерно благодарен Горной академии за поддержку в трудное время, вынужден отказаться от преподавательского места.
А в другом – очень тонком - личном деле, наоборот, не старый инженер, а молодой выпускник Санкт-Петербургского горного института. В этом деле только три листка: заявление о приеме, приказ о командировке на Урал и телеграмма. Настоящим сообщаем, что ваш сотрудник, горный инженер такой-то, скончался в дороге от холеры, снят с поезда на станции такой-то, сообщите родственникам, передал телеграфист Сидоров.
Знаете что? Давайте я вам все-таки расскажу одну такую «историю в документах».
Дважды пленный
Среди учредителей Московской горной академии с геологами и металлургами все было хорошо. А вот горняк был только один – Георгий Васильевич Ключанский, и с тем постоянно возникали проблемы, о которых позже. Поэтому Организационная комиссия очень хотела привлечь на работу в академию уже известного, но еще не старого профессора-горняка.
Выбор делался между двумя практически ровесниками – полтора года разницы, - двумя выпускниками Горного института, профессорами Александром Терпигоревым из Екатеринослава и питерцем Николаем Эрасси. Впрочем, с началом Гражданской войны Екатеринослав, которому еще только предстояло стать Днепропетровском, быстро оказался под «белыми», и вопрос решился сам собой в пользу северной столицы.
А дальше начинается рассказ в документах «Как профессор Эрасси так и не стал профессором МГА»
Дата первая - 1 апреля 1919 г.
В организационную комиссию Московской горной академии.
От профессора Горного института в Петрограде по кафедре геодезии и маркшейдерского искусства Николая Ивановича Эрасси.
Прошу Организационную Комиссию, при замещении кафедры Геодезии и Маркшейдерского Искусства (и связанных дисциплин) принять мою просьбу о желании числиться кандидатом.
Дата вторая - 20 мая 1919 г.
Профессору Н.И. Эрасси
Организационная Комиссия, согласно постановлению своему от 15 мая сего года уведомляет, что по желанию Вашему занять кафедру по Геодезии и Маркшейдерскому Искусству состоялось нижеследующее постановление: «Просить Вас приехать для личных переговоров в Москву. Проезд из Петрограда в Москву и обратно оплатить за счет Академии».
Дата третья – три месяца спустя, 29 августа 1919 г.
ebooksa