А девочка Надя... Девочка Надя выросла.
Двадцатые годы были голодными, поэтому Надя пошла работать. Гимназического образования и папиного влияния вполне хватило, чтобы в 1922 году молодую девушку взяли на низовую должность в библиотеку Московской горной академии. В знаменитом справочнике "Вся Москва" за 1929 год.
мы даже можем увидеть фамилию нашей героини:
Я бы очень хотел узнать - какими глазами девушка Надя смотрела на моих героев, своих ровесников, на этих еще пахнувших кровью малограмотных «волчат революции», когда выдавала им книжки в библиотеке?
На тех же Фадеева и Завенягина, так никогда и не смывших до конца копоть Гражданской войны... С восхищением? С ужасом? С завистью? С опаской? С брезгливостью? С ненавистью?
Уже не спросишь - все ушли.
Мне всегда было интересно - как вот эти недавние гимназистки из хороших семей с дачами в Куоккале и отцами - статскими советниками, выслужившими потомственное дворянство - как они воспринимали всю ту бурю, что бушевала в России после революции?
Понятно, что та же Надя собиралась жить совсем другую жизнь, а к случившемуся в 1917-м совсем не готовилась. И выхлопотанную папой должность помощника библиотекаря в Горной академии, тогда, в двадцатые, наверняка рассматривала как временную меру, как возможность пересидеть трудные времена...
Но оказалось, что здание на Калужской - это на всю жизнь.
А теперь в моем рассказе большой разрыв, и нам придется из 20-х перепрыгнуть сразу в 50-е.
Послевоенный СССР. Еще сталинские времена, но уже на излете. Уже что-то такое носится в воздухе - вождь стар, эпоха заканчивается, все это понимают, но никто не знает - что будет дальше. А пока все идет по накатанной.
В общем, 1951 год.
В институтской многотиражке Московского института стали - одного из осколков Московской горной академии, в мартовском номере газеты с напрашивающимся названием «Сталь» - праздничная полоса «Женщины страны социализма».
Заметка называется «Одна из лучших».
И в ней - наконец-то фотография бывшей гимназистки Нади Сергеевой.
А заметка - вот она: