— Я сильнее, — положил Артем ладонь на закрывшийся в последний момент кулак Федора. — Света, подтверди.
— Есть такая версия, — серьезным тоном произнесла она.
Я просто молча раскрыл ладонь, не решаясь ничего говорить и даже смотреть на брата.
Вина все еще била по мне. То, что произошло, нельзя простить. Я никогда его не брошу. Но сейчас он вправе во мне сомневаться.
Рука ощутила ледяной холод жемчужного браслета.
— Мой брат самый сильный, — подытожил Федор. — Это общеизвестно, — с важным тоном завершил он.
А я с робкой благодарностью посмотрел на него.
— Блин! — возопили в голос Паша с Артемом и обреченно посмотрели на волну.
— Света, знай, в этот последний миг я хочу сказать, что я тебя люблю, — схватил Паша девушку за руку и нервно затараторил: — Если я не выживу, передай Кате и Марине, что их я тоже люблю! Но, разумеется, меньше, чем тебя! Но этого им не говори!
— Максим, отдай браслет. Ты же знаешь, кто я, — протянул ко мне раскрытую руку Артем.
— Да, — посмотрел я на него, а затем на совсем близкую волну. — Но ты даже не представляешь, кто я.
В браслет удалось продеть только фаланги пальцев, и он тут же прокусил острыми выступами указательный и мизинец. Боли не было — артефакт буквально проморозил их.
И ничего.
— Хм… — пощелкал я стекляшку ногтем другой руки.
— Мы все обречены, — вдохнул Артем, потерянно опуская руку.
Интересно, а как оно вообще работает? Волна любопытства хлынула от меня к браслету, наполняя Силой древнюю вещь.
И та будто отозвалась — но не яркой вспышкой заклинания, а некой эмоцией сомнения-узнавания. Будто, проходя мимо, мелькнул чей-то знакомый силуэт. Взаимная остановка и поворот на месте, и вот один из встретившихся уже тянет руку — явно кто-то из прошлого, но все мелькает на краю сознания разгадка имени и фамилии. Загадка узнавания — и она же ответ, стоит ли отвечать рукопожатием этому человеку.
— Короче, у нас проблемы, — деликатно шепнул я вещице, отмечая краем глаза, как Артем вновь выудил свои четки и собрал всех вокруг себя.
Вернее, собрал вокруг Федора, потому что тот смотрел только на меня и не желал двигаться.
А волна уже поднимала плот, собираясь подгрести всех под себя и размолоть между сором и речным песком.