— Герб Еремеевых, — поднял голову Артем. — Видимо, Нику ищут.
— Она, наверное, выше по течению. — Паша тоже поднял к вертолету голову и указал верное направление. — Она там! Там смотрите!
Вертолет будто понял и нырнул в ту сторону.
Этот лес вовсе не походил на турнирный. Не было в нем ни чащобы, ни лабиринтов — обычный средний лесочек с полянками и просматривающимися под ногами тропами. Да и просторнее тут было меж деревьев, никаких веток, грозящих уцепиться за одежду. А потом мы вышли к забору с запрещающей табличкой — только она была с той стороны, а не с нашей.
— Здорово, — хмыкнул Артем. — Ничего себе нас волной выкинуло.
— А это — почему? — Я перелез через забор и с любопытством стал изучать грозный знак с черепами и черными молниями.
Впервые был в запрещенном месте, куда вообще нельзя заходить, и только после выхода из него узнал, что там так много интересного. Как-то даже… несправедливо.
— Кто знает этих Борецких, — пожал плечами Артем. — Жили себе жили сотни лет, а потом раз — и не стало. Может, там, откуда мы пришли, есть ответ.
— Очень интересно!
— Так, стоять! — задержал меня Тема. — У нас план. Турнир — потом все остальное.
— Ладно, — с разочарованием отвернулся я от тайны.
Скоро тропа вновь вывела нас к берегу, а там знакомая чащоба, выращенная будто бы специально, да просеки.
— Почти на месте! — ликовал Пашка.
На этот раз решили прямую дорогу не игнорировать. Хотя с воздуха все расстояния кажутся малыми, да и шли мы около двадцати минут, не меньше, но все же сейчас казалось, что вот-вот — и победа.
По просеке уже практически бежали, шла она все еще вдоль берега — через ветви проглядывала помутневшая от наводнения река. Под ботинками по-прежнему хлюпала вода, но на это уже никто не обращал внимания — ни Паша, ни Артем, ни Света, ни Федор у меня на плечах. Вокруг царила тишина; птицы — и те наверняка улетели, оттого, кроме ветра в кронах деревьев, ничего не было слышно. Мы у финиша и явно — одни. Это будоражило кровь и давало силы.
Тем удивительнее было выскочить на очередном повороте на десяток упакованных в стандартное воинское обмундирование мужчин в глухих шлемофонах. На гербе у сердца — любопытствующая ласка, поднявшаяся над зубцом кремлевской стены. Еремеевы.
— Я же говорил, ее надо там искать, — выдохнул Паша, указывая на реку. — Нику вместе с нами смыло, но нас несло явно быстрее.
— Паша, Зубов? — спросил стоящий в центре, самый габаритный из безликих за защитными масками.
— Да, верно, — с удивлением посмотрел Паша на говорившего.
На голову тут же словно молот опустился. Мир на несколько секунд погас.
ebooksa