Дом Земли и Крови

22
18
20
22
24
26
28
30

Второй круассан застыл на полпути ко рту Брайс.

– Этому не бывать.

– Нет, бывать, – спокойно возразил Хант. – И ты поменяешь заклинания, чтобы я тоже мог попадать в квартиру.

Брайс вонзила зубы в круассан.

– Слушай, а не утомительно ли постоянно быть альфа-ямой? Может, у вас существуют какие-то справочники на этот счет? Или тайные группы поддержки?

– Альфа… что?

– Альфа-яма. Властная и агрессивная.

Брайс указала на его голый торс:

– Вас, мужчин, слегка задень – и вы тут же рвете на себе рубашку. Вы умеете убивать десятками способов. Вы заставляете женщин лезть из кожи вон, только чтобы оказаться рядом с вами. А когда вам удается заполучить ту, что годится не на одну ночь, вы объявляете ее своей собственностью и свирепеете. Никому из других мужчин отныне не позволяется смотреть на нее и говорить с нею. Вы решаете, что и когда ей есть, во что одеваться, когда встречаться с подругами.

– Что за чушь ты несешь с утра?

– Ваши главные хобби – размышления, сражения и орание. Вы в совершенстве владеете тремя десятками способов рычания и урчания. У каждого из вас – орава горячих друзей, но стоит кому-то обзавестись парой – друзья отваливаются, как шелуха. И помоги вам боги, когда у всех вас начинают появляться дети.

Хант выхватил у нее круассан. Брайс, как по волшебству, замолчала. Она посмотрела на него, затем на круассан. Ханту показалось: если он поднесет круассан ко рту, она набросится и покусает. Но круассан был на редкость аппетитный.

Хант выдвинул стул, повернув его спинкой вперед.

– Во-первых, – начал он, усаживаясь за стол, – меньше всего меня занимает желание трахнуть тебя. Поэтому все, что связано с сексом, созданием пары и детьми, мы можем полностью вычеркнуть. Во-вторых, друзей у меня нет, поэтому никакого выездного отдыха по выходным не предвидится. И в-третьих, раз уж мы заговорили о выборе одежды…

Он доел круассан и выразительно посмотрел на Брайс:

– Вовсе не я каждое утро два часа подряд разгуливаю по квартире в лифчике и трусиках, прежде чем соизволю одеться.

Хант прилагал максимум усилий, чтобы убрать из сознания эту особенность Брайс. После утренней пробежки она тратила больше часа на прическу и макияж, словно нарочно представая в полупрозрачном нижнем белье. Он и подумать не мог, сколько десятков пар лифчиков и трусиков собрано в ее коллекции.

И еще одна мысль сверлила ему голову: если бы он выглядел, как Брайс, то, скорее всего, тоже наряжался бы так.

Брайс лишь проехалась сердитым взглядом по его рту и руке и проворчала:

– Это был мой круассан.