– А ты знаешь, что он все слышит? От твоего комплимента у него сейчас так распушились перья, что крылья в дверь не пролезут.
Хант прислонился к разделочному столу. Кофемашина урчала, выполняя выбранную программу.
– Действительно распушились? – входя в кухню, спросила Брайс.
Просьбу подруги одеться она явно проигнорировала. На каждом шагу подол ее сорочки вздергивался, обнажая верхнюю часть бедер и жуткий шрам на левой ноге. При виде своей «полевой штопки» у Ханта душа переворачивалась.
– Аталар, глазки подними повыше, – буркнула Брайс.
Хант нахмурился. За нею следом цокала копытами Юнипера.
– Я просто забежала по пути – побаловать тебя круассанами. Я ничего есть не буду. У меня скоро репетиция.
Из кармана черных легинсов фавна извлекла телефон и глянула на время:
– Слушай, мне нужно бежать. Пока, Биби.
Водрузив пакет с круассанами на стол, Юнипера зацокала к выходу.
– Удачи! Позвони мне днем. Я восстановлю прежний номер, – сказала Брайс, собираясь открыть мешок с приношениями.
– Делайте вашу работу, Умбра, – сказала Ханту Юнипера и исчезла за дверью.
Брайс пододвинула ближайший стул и уселась за стеклянный стол. Потом достала шоколадный круассан.
– А легионеры едят круассаны? – откусив приличный кусок, спросила она у Ханта.
– Это настоящий вопрос? – уточнил он, продолжая стоять возле разделочного стола. – Или обертка?
– Почему ты поднялся в такую рань? – чавкая и жуя, поинтересовалась она.
– Времени почти половина восьмого. Едва ли рань. Твой химер почти сидел у меня на лице. Как после этого я мог не встать? Скажи, у кого, помимо тебя, есть ключи от квартиры?
Прежде чем ответить, Брайс доела круассан.
– У моих родителей, Юниперы и консьержа. Кстати… эти ключи я должна вернуть ему и попросить заказать новые для меня.
– И для меня тоже, – напомнил Хант.