Хант помнил, что Рунн выражался и похлеще. В Храме Луны он слышал, как Брайс припомнила родственничку «шлюху-полукровку».
– Я всегда знал, что Данаан – придурок, но такой низости от него не ожидал.
– Я тоже, – призналась Брайс. – Но если честно… думаю, он пытался меня защитить. У нас из-за этого и спор возник. Рунн вел себя подобно любому здешнему фэйскому идиоту с комплексом доминирования. Точь-в-точь как мой настоящий отец.
– Ты поддерживаешь с ним контакты?
Среди фэйской знати хватало придурков с комплексом доминирования. Кое у кого из них это могло вылиться в тиранию, от которой и спасалась бегством беременная Эмбер Куинлан.
– По крайней необходимости. Я ненавижу его сильнее, чем кого-либо на всем Мидгарде. За исключением Сабины.
Брайс вздохнула и подняла голову. В небе парили ангелы. Над крышами зданий пролетали на метлах ведьмы.
– А кто у тебя значится первым в твоем списке двуногого дерьма? – спросила она.
Хант подождал, когда они пройдут мимо нескольких рептилоподобных ваниров, строчащих сообщения на телефонах. Он помнил об обилии камер на домах, в листве деревьев и даже в мусорных баках.
– Сандриела.
Брайс шумно втянула воздух. На Мидгарде никто не знал фамилии Сандриелы. Только имя.
– Видела ее по телевизору. Мне она… – Брайс не договорила и поморщилась.
– По телевизору ты видела облагороженную версию. Реальность в десять раз хуже. Она – чудовище с садистскими наклонностями.
«Это еще мягко сказано», – подумал Хант и добавил:
– Я был… вынужден работать на нее более полувека. До Микая.
Он не мог произнести слов «был ее собственностью».
– Она и Поллукс, командир ее триариев, подняли жестокость и изощренность наказаний на новый уровень.
Хант сжал зубы, прогоняя кровавые воспоминания:
– Эта тема не для уличного разговора.
И вообще не для разговора.