Кажется, Рунн хотел сказать еще что-то, но передумал и молча удалился.
– Твой родственник просто очарователен, – вздохнула с диванчика Лехаба.
– А я-то думала, твоя настоящая любовь – Аталар.
– Разве нельзя любить обоих?
– Если принять во внимание, насколько отвратительно они обращаются с женщинами, думаю, это бы добром не кончилось. И для тебя, и для них.
Ноутбук просигналил о приходе электронного письма. Поскольку телефон был погребен среди обломков в зале «Белого ворона», Хант отправил ей письмо на почту.
«Видел Рунна выходящим из галереи. Через пять минут отправляемся в Комитиум».
«Аталар, хватит отдавать мне приказы», – ответила Брайс.
«Через четыре минуты, дорогуша».
«Я же предупреждала: не называть меня дорогушей!»
«Через три минуты».
Брайс с рычанием встала, потирая ногу. Ступни уже гудели от высоких каблуков. А ведь Аталар потащит ее в Комитиум пешком. Да и там еще придется ходить по нескончаемым коридорам. С другими туфлями ее платье смотрелось нелепо. К счастью, в нижнем ящике библиотечного стола у Брайс хранился запас одежды на случай плохой погоды, чтобы не губить дорогие платья.
– Как приятно, когда сюда кто-то приходит, – сказала Лехаба.
Брайс сдавило грудь, но она сказала:
– Не скучай. Я еще вернусь.
30
По пути к лифтовому отсеку башни Комитиума, занимаемой 33-м легионом, Хант держался на некотором расстоянии от Брайс. Комитиум имел общий вестибюль со стеклянным куполом, откуда расходились широкие коридоры к лифтовым отсекам всех пяти башен. Вторую занимало городское правительство, третью – резиденция и кабинет Микая (плюс великое множество всяких помещений), четвертую – куча больших и малых организаций, управляющих Вальбарой, а пятая предназначалась для общественных собраний и торжеств. Тысячи ваниров и людей работали и жили в Комитиуме, вестибюль пустел только по ночам, но даже при таком столпотворении Куинлан ухитрялась выделяться из общей массы.
Туфли на каблуках она заменила красными замшевыми лодочками, платье – белой блузкой с глухим воротником и обилием пуговиц и облегающими джинсами. Шелковистая грива огненных волос была стянута в тугой конский хвост, который дерзко покачивался при ходьбе. Брайс не отставала от Ханта ни на шаг.
Нажав кнопку вызова, Хант приложил ладонь с диску. Без этого двери на тридцатом этаже, где находилась его казарма, не откроются. Обычно он добирался до казарменного балкона («посадочной площадки») по воздуху. Во-первых, так было быстрее, а во-вторых, избавляло от зевак, которых в вестибюле всегда хватало. Вот и сейчас они глазели им вслед, пытаясь угадать, куда ангел тащит огнегривую девицу: то ли допрашивать собрался, то ли трахать.
Легионер, развалившийся на низком диване, не очень-то умел смотреть скрытно. Он просто пялился на зад Брайс, обтянутый джинсами. Интуитивно почувствовав его взгляд, она обернулась через плечо и улыбнулась солдату.