Дом Земли и Крови

– Выйди, – потребовала она. Дальнейшие слова были как удары меча. – Если мы вместе работаем, это еще не значит, что ты можешь вламываться в мои личные дела.

Хант оглядел ее с ног до головы. Понял, что́ с нею, но поблажки не дал:

– Через двадцать минут я отправляюсь в Комитиум. Жду тебя на улице.

Брайс проводила его до двери, проследив, чтобы по пути он не дотрагивался до книг и чтобы книги не попытались прицепиться к нему. Только чудом ему не защемило крыло – так стремительно Брайс захлопнула входную дверь.

Она привалилась к двери и незаметно сползла на ковер, где и села, обхватив колени.

Ушли ее друзья. Ушла незнакомая девчонка-послушница. И все – из-за демона, изображенного на древней вазе. Они ушли, и в ее жизни больше не будет волков. Не будет шумных тусовок в квартире, пьяных, глупых танцев на перекрестках и оглушительной музыки в три часа ночи (а также стука разбуженных соседей и угроз вызвать 33-й легион).

У нее не осталось друзей, которые скажут: «Я тебя люблю», и это не будет просто фразой.

К Брайс неслышно подошел Сиринкс, подлетела Лехаба. Химер свернулся калачиком у ее ног, а спрайта улеглась животом на ее руку.

– Не обвиняй Ати. Я думаю, он хочет стать нашим другом.

– Мне ровным счетом плевать на то, что хочет Хант Аталар.

– Юнипера по горло занята своим балетом, а Фьюри, считай, исчезла. Биби, может, настало время для новых друзей? Опять ты совсем печальная. Как два года назад. То у тебя хорошее настроение, а через минуту – хуже некуда. Танцы забросила, ни с кем не встречаешься и…

– Лехаба, не суйся в мою жизнь.

– Хант очень милый. И принц Рунн тоже. А вот Даника никогда такой не была. Вечно рычала и кусалась. Или вообще меня не замечала.

– Смотри лучше свою мелодраму!

Спрайта вспорхнула и повисла в воздухе, сложив ручки на пухлом животике:

– Брайс, ты иногда бываешь холодной, как жнец.

Лехаба поспешила вниз, где загнала на место увесистый том в кожаном переплете, ползший по ступенькам.

Брайс протяжно выдохнула, пытаясь залатать дыру в груди.

Двадцать минут. Всего двадцать минут, а потом они отправятся допрашивать Бриггса. Двадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Или хотя бы сделать вид.