– А хочешь услышать о самом паршивом моем романчике? – спросила Брайс, натужно улыбнувшись.
– Хочу и в то же время побаиваюсь, – признался Хант.
– Я целых три недели встречалась с вампиром. Моя первая и единственная интрижка с обитателями Дома Пламени и Тени.
Вампиры лезли из кожи, чтобы заставить не-вампиров забыть об их происхождении. О том, что родом вапмиры из Хела и, по сути, являются демонами малого калибра. Во времена Первых войн их предки дезертировали от семи принцев и снабжали имперские легионы астериев важными сведениями, чем немало помогли победе последних. Предатели и перебежчики, они по-прежнему сохраняли демоническую жажду крови.
– И что? – спросил заинтригованный Хант.
Брайс поежилась:
– До сих пор не могу понять, чего он хотел больше: моей крови или… сам понимаешь. А потом он предложил… еду во время еды. Надеюсь, это ты тоже понимаешь?
Хант мгновенно понял. Его темные глаза распахнулись. Он выругался и спросил:
– Что, так и сказал?
Брайс заметила, как Хант скользнул глазами по ее ногам прямо к лобку. Они стали еще темнее, взгляд заострился.
– Тебе не было больно?
– Не было, потому что я отказалась.
Хант тряхнул головой. Казалось, он решает, поежиться ему или засмеяться. Но в глаза вернулся прежний блеск.
– И больше – никаких вампиров?
– Абсолютно никаких. Этот тип утверждал, что высочайшее наслаждение всегда граничит с болью. Я показала ему на дверь.
Хант пробормотал что-то одобрительное.
– У тебя и сейчас остаются чувства к Шахаре? – спросила она, сознавая, что подобного вопроса лучше не задавать.
На его подбородке дернулась жилка. Хант смотрел не на Брайс. В небеса.
– Остаются – и останутся, пока я жив.
В этих словах не было ни печали, ни мучительной тоски, однако у Брайс появилось неприятное, грызущее ощущение в животе.