Один из демонов

– Все равно, я не понимаю смысла подобного риска. Подставлять своих парней… Зачем?

– Доктор, в любом случае данный вопрос не в компетенции капитана Слика, – колоннель Гор позволил себе чуть снисходительную улыбку. – А сейчас мы обсуждаем именно ее. Если же отойти от официального протокола, – матерый разведчик с преувеличенным вниманием рассматривал свои безупречные ногти, как будто остальное его не интересовало. – Операция проводилась под контролем экологов, а это значит, что вокруг нее будет немалый общественный резонанс. В конце концов, мы же не агрессоры, а только отвечаем на враждебные действия. И общество вновь смогло в этом убедиться.

– Пон-нятно, – протянул Гиллис.

– Я перед самым заседанием получил экспертное заключение аналитического отдела базы, – вновь вернул себе инициативу Кундис. – Действия капитана Слика были признаны адекватными внешним обстоятельствам. Прошу вас ознакомиться. От себя добавлю, что в ходе зачистки он уничтожил несколько антропоморфов и взорвал один бункер.

Гор вздохнул и поднялся из–за стола:

– Личное мужество капитана не вызывает у нас сомнений. Мы рассматриваем его качества командира. Комиссии нужно время, чтобы посовещаться. Капсула!

С потолка на меня опустилось что–то похожее на стеклянную пробирку, и теперь я мог наблюдать разбирательство в формате многоликой пантомимы. Несмотря на то, что Кундис крепко врезал им на прениях, дискуссия получилась эмоциональной. Откуда–то из пола мои ноги обдувались легким ветерком, но пока они спорили, я успел пропотеть до самых подошв. Сквозь мутнеющий конус их лица все отдалялись от меня. На секунду внутри мелькнуло ощущение, что я тону в толще стоялой воды, погружаюсь куда–то вглубь от солнечного света и людей. Чувство было настолько резким, что я невольно схватился за вогнутую стенку и едва не завалил на бок всю капсулу. Вот был бы конфуз! Но как я не встряхивал себя, усталость понемногу брала верх над моими веками. Борясь с дремотным мороком, я перелистнул несколько страниц своей биографии туда, в мою стремительную юность. Туда, где осталось предвкушение интересной и наполненной смыслом жизни, которое теперь обернулось горькой оскоминой несбывшихся ожиданий.

Помню, в интернате у нас был инструктор по кличке Каспер. Его так прозвали за умение стремительно появляться в самых неожиданных местах. Стоило человеку достать припрятанную сладкую булку или украдкой еще раз взглянуть на записку от подружки, как тут же над головой возникала сухая фигура Каспера с выпученными глазами. Приведение орало, брызгало слюной и гнало несчастного залетчика на площадку для «физо». Нужно ли говорить, что мы, курсанты, ненавидели его всем выпуском? Если бы мы вдруг оказались на необитаемом острове, то Каспера сожрали бы задолго до того, как закончатся последние припасы. Таков был градус, накал чувств. Пламя горелки сначала желтое, потом от напора газа становится ярко–голубым. Пламя нашей ненависти к Касперу из голубого перешло в белый, самый горячий цвет. От него у меня сводило скулы, а у некоторых парней даже случались кишечные колики.

После тестов на выживание и выпускных экзаменов, инструктор собрал всех в большом зале интерната, где обычно крутили фильмы о войнах, и задвинул речь:

– Я рад, что все набрали минимальный норматив Дисциплины. Общество не зря потратило время и средства на ваше обучение. Кто–то станет морпехом, кого–то призовут в радиовойска, кому–то суждено заниматься обеспечением армии. Обычный человек слаб, он податлив, как глина, он старается избегать конфликтов, не любит неприятности. Вы – передовой отряд общества, его защита от внешней угрозы. Индекс Дисциплины в «ЛоДЖо» – это степень вашего самоконтроля. Я знаю, как вы ненавидите меня, как мечтаете переломать мне все кости. Так и было задумано. Я – внешний раздражитель, но теперь на мое место придут настоящие враги. Мы заставили вашу гормональную систему мгновенно выбрасывать адреналин в ответ на угрозу, рефлексы – правильно им распоряжаться, а Дисциплину – контролировать рефлексы и эмоции. Дохляк, подойди ко мне!

С места поднялся парень, которому Каспер просто житья не давал все годы учебы. Он и вправду был когда–то дохляком и фантазером, но под чутким присмотром нашего инструктора постепенно превратился в угрюмую гору мышц с перебитой переносицей.

– Этот парень – мой биологический сын. Вы знаете, каково ему приходилось. Просто я, как его отец, не желаю, чтобы мой генетический материал пропал зазря, если Дохляк не успеет среагировать на удар дубиной по темечку или расслабится, в момент, когда нужно будет держать ухо востро. Пройдет время, и вы спасибо скажете мне за тренировку «ЛоДЖо», как уже сказали четырнадцать курсов, что прошли перед вами. У военных не очень большой отпуск, но многие мои выпускники находят время, чтобы на один день заехать к старому Касперу и раздавить с ним несколько упаковок пива. А теперь, прощайте, вам пора во взрослую жизнь. Я не жду благодарности, позже вы сами все поймете. Дисциплина и, конечно же, холодный разум. Это все, что вам нужно, поскольку глупой голове зоркие глаза без надобности.

Тогда мы одобрительно загудели. Не потому, что приняли смысл его слов, а потому что у всех было отличное настроение. Как и предсказывал Каспер, сказанное дошло до нас потом и до каждого в свое время.

Наконец мой стеклянный гробик уехал вверх. Я отметил, что трое комиссаров сидели с каменными лицами недавно пообедавших варанов, а Кундис походил на мышь, которая перед этим долго от них бегала. Колоннель плотоядно пригладил свои седые виски и встал с места:

– Специальный трибунал базы «Форекон», рассмотрев дело капитана Слика по вопросу гибели трех военнослужащих в ходе плановой операции в секторе Танго, не обнаружил в нем состава преступления…

Виват! Оправдан! Но почему же так уныло выглядит мой защитник?

– Но одновременно, принимая во внимание многократные нарушения капитаном Сликом дисциплины, зафиксированные проявления им авантюризма и неосмотрительности в ходе выполнения боевых задач, а также основываясь на экспертном мнении штатного психолога базы Гиллиса…, – Гор перевел дух и как–то очень буднично закончил. – Члены комиссии постановили: понизить показатель Дисциплина в индексе «ЛоДжо» капитана Слика до тридцати пяти единиц, отстранить его от командования и откомандировать в распоряжение офицерского резерва армии для прохождения внеочередной переаттестации. Разбирательство дела на этом закончить, – колоннель хлопнул ладонью по столу. – Капитан, вы свободны. Гаспар, акцептуйте пропуск Слика на выход.

Вот так. Система не посчитала нужным в полной мере применить репрессивный аппарат против меня, а всего лишь легонько щелкнула по носу. Чем ей опасен немолодой военный с неуживчивым характером? Да ничем. Просто нужно дать ему понять – ты бессилен, приятель. Пока тебя поместят в инкубатор, понаблюдают. Но если понадобится, жернова закона могут включиться на полную мощность. Сиди тихо, а о чем узнал по случаю – не болтай. Такие мысли приходили в мое высушенное трибуналом сознание, пока я уныло брел за конвоиром по коридорам штабного бункера. Винтик в отлаженном механизме репрессий. Разболтался – заменят новым. Без малейшего влияния на процесс.

Как только нейросеть ожила, я отправил этому кудрявому бурундуку Гиллису прочувствованное сообщение и немедленно пожалел о содеянном, потому что он тут же мне перезвонил:

– Слик? Ответь мне, Слик!