Переплетенные, Мотл и Исобель лежали на кровати. Исобель вела рукой по его боку, чувствуя гладкий, теплый металл.
– Что? – спросил он. Довольный. Сонный. С тех пор как Мотл встретил Исобель, человеческое в нем делалось все сильнее. Порой всплывали даже воспоминания о времени, когда он был человеком, живым. Нежеланные воспоминания из тех, что однажды втянули его в веру.
– Это. – Она присела. – Наркотики?
– Исобель…
Отыскать священника не всегда легко, но в конце концов Мотл его выследил.
– Это не для меня, – выпалил он.
– Ты обещал, что завяжешь.
– Я завязал!
– А это что такое? – Она помахала пакетиком.
– Мне надо было, – стал оправдываться он. – Я в долгу у…
– Ох, Мотл.
– Исобель, подожди.
– Убирайся, – сказала она. Он не пошевелился. – Я сказала: убирайся!
– Это не для меня!
– Мне плевать.
Она толкнула его. Маленькие руки против металлической кожи. Он убил больше людей, чем было кошек на Центральной. Он взял пакетик с наркотой и ушел, а она осталась плакать.
– Что ты творишь? – спросила Мириам.
– Что? – не понял Борис. Мириам стояла перед ним, уперев руки в боки.
– Ты купил веру?
– Я… ты о чем?