Чудовы луга,

22
18
20
22
24
26
28
30

Она помотала головой и тут же пожалела об этом. Глухая ночь. Каевы люди гуляют. Утром штурм. Чем закончится, даже думать неохота. Ничего, в могиле наспимся.

«…названный священник смело приступил к божьему делу, а кроме того, проповедовал простецам, призывая их отбросить богомерзкие ритуалы языческие и заменить их обрядами пути Спасения. Так-то, благословлял поля, дабы полные непристойности детородные члены, из дерева излаженные, перестали умащать маслом и медом, сочетал браком живших доныне во грехе и окунал в купель младенцев».

— Ыыыыы! — подвывала Ланка. — Господи боже, за что мне наказание такое, мамочки мои!

Она стояла на коленках, повиснув на перекошенной стойке для оружия, и покачивалась из стороны в сторону.

— Это не наказание, а обычное для бабы дело, — Ласточка передвинула светильник поближе. — Рожать ты, дай бог, через полчетверти начнешь.

— А ты, тетенька, сама-то рожала?

Огонек гнулся и плясал от сквозняка, ласточкина тень, горбатая, как горгулья, раскачивалась на стене.

— Нет, Лана, не рожала. Но сестры вашей навидалась немало, и деток немало приняла, так что слушай старую мудрую тетеньку, и все будет хорошо.

«Каждое воскресенье читал он святую божью проповедь, и, да будут все окрестные жители мне свидетелями, всякая из них была понятна и благочестива, как истинно божественное откровение».

— Ой-ей-ей, молочка бы мне, тетенька! Сил нет терпеть.

— Правда, дай ей зелья, — подал голос лорд Радель.

— Не дам, милорд. Ничего сверх того, что женщина вытерпеть может, с ней не происходит. Если что пойдет не так — тогда дам.

— Злая ты, тетенька! Не ты Каю ребеночка рожаешь, вот и ревнуешь.

Ласточка хмыкнула.

— Кай наш дурень еще, чтоб спасибо тебе за ребеночка сказать. Живы будем — разберемся, кто кому за что спасибо скажет.

— Он-то, может, и дурень, а ты-то… ой-ей-еоооой! Что б тебя так же скрючило, тетенька!

Ласточка снова хмыкнула, переворачивая лист.

«К великому прискорбию моему и всех жителей Верети, когда нареченную лорда нашего, леди Криту, в бесчуствии полном из лесу привезли, а с ней рыцарей ее, мертвых или израненных прежестоко, претерпели мы горе дважды большее».

Ланка взвыла с новой силой:

— Ай, разорвет он меня изнутри, как бог свят, разорвет! От демона же ребеночеееек!