Соледаго окинул взглядом просыпающийся лагерь. Шатры, наспех разгруженные телеги, пятна погасших кострищ. Тянуло холодным ветром с Лисицы, медленно несущей темные воды вдоль пологого берега. Ровно шумели сосны на левом, высоком и отвесном, источенном ласточкиными норами. На торчащих балках заснеженной пристани лениво переговаривались две галки.
Он вспомнил красивое и надменное лицо Тальена, поморщился. Дезертирство с поля боя каралось повешением. Что вступило в голову гордому и надменному дракониду, если он позволил себе поступить подобным образом…
Черт его разберет. Предатель.
Вереть, углами и зубцами башен проступавшая в тумане, местами уже была подцвечена лучами восходящего солнца. Дневное светило, яркое, праздничное, проглядывало сквозь седую взвесь, расплываясь по ней топленым золотом. Оранжевые лучи окаймляли тяжелую, смутно видимую громаду крепости.
Туман все наползал, уплотнялся, поднимаясь с реки и из низин, солнце полосовало его, как мечом. Башни и стены вдруг засияли таким нестерпимым светом, каким горит во время святой мессы чаша священника.
Мэлвир сморгнул, прогоняя резь в глазах.
Странно.
Вереть, разбойничье гнездо, нора каторжников и душегубов…
Золотое сияние сбивало с толку, превращая суровую северную крепость в ангельский город из детских сказок.
Это нечестно, подумал рыцарь. Нечестно, когда нельзя понять, что перед тобой — твердыня зла или замок небесных жителей.
Нечестно.
Холодное ноябрьское солнце поднималось все выше. Ветви облетевших деревьев обволокло золотым, алым, багряным.
День Цветения.
Сегодня мы покончим с той мерзостью и возрадуемся.
Наполненная негреющим светом ладья всплывала по серым волнам. Снег, слабый и местами прорванный, лежал на взгорках и ровной земле, на палых листьях, на скатах крыш.
«Возвеселитесь, живые и мертвые…сила, слава на небесах и для праведных вечная радость…».
Пахло морозным воздухом, тлеющей листвой, угольями от костра. Речной засыпающей водой, дохлыми перловицами, известью.
От Верети, по развороченному осадными башнями полю двигался ровным шагом всадник на светлой лошади. Вот он попал в косой сноп солнечных лучей, шею и голову лошади окрасило розовым и золотым. Блеснуло стремя, пряжка на поясе, полосы металла на наруче. Серые или седые волосы свисали на плечи, кольчужный капюшон откинут.
На мгновение у Мэлвира мелькнула шальная мысль, что это сам демон Шиммель, полновластный хозяин окрестных лугов и болот, едет сразиться с ним в поединке.
Однако лошадь и всадник заехали в глубину тумана и пропали, как не было.
ebooksa