— Вот, значит, как Мик и Бернетт пронюхали, что я жива… Кто-то в Роклиффе узнал меня и сообщил. А те потом вычислили, что это я разговариваю с Джози в «Afterlife».
Марк с досадой хлопает ладонью по столу:
— Говорил же я тебе: не возвращайся! Ты меня слушала?
— Никому не верь и не возвращайся, — понуро повторяю я.
Мак-Кормак читает бумаги, которые передал его коллега.
— Бримли. Это имя тебе что-нибудь говорит?
Я качаю головой.
— Он получал картины от Бернетта и продавал. — Марк пробегает глазами список. — А еще Бернард. Фрейзер Бернард. Он в больнице под полицейским надзором. Отравиться пытался — все карманы были диазепамом набиты.
— Он! — вырывается у меня. — Это он навел Бернетта. Должно быть, узнал меня в церкви. — Господи, стоять рядом с одним из
Мак-Кормак смотрит на меня с недоумением. Я еще не дошла до этой истории в своих показаниях. Нам еще работать и работать.
— Завтра продолжим, — говорит он. — Иди домой.
У Лоры меня ждет Эдам.
— Мне пора, — объявляет он. — Я нужен в школе.
— Уезжаешь?! — с истерическими нотками переспрашиваю я.
Он мой друг. Я доверилась ему — и не ошиблась. Уму непостижимо, но Джози уже за компьютером — какая жизнестойкость. Они с Нат забрались на диван и голова к голове склонились над экраном. Лора теперь требует, чтобы Нат пользовалась компьютером внизу. Я вижу, как в темной комнате светится розовым и зеленым страничка знакомой мне игры.
— Да, конечно, — вздыхаю я покорно, опустошенно. Не хочу, чтобы он уезжал.
— Я звонил Палмеру. Полиция уже ввела его в курс дела, но он отказывается закрывать школу до конца семестра, хотя чуть не половину здания опечатали криминалисты. По мере сил он им помогает и при этом трясется над девочками. Хороший мужик.
— Мистер Палмер в своем репертуаре. — Я вымучиваю улыбку. —
— Представление должно продолжаться. — Эдам надевает куртку; в кармане звякают ключи.
А как же