Венгерская вода

— Боишься? — в голосе Туртаса не было ни капли страха, — Обычная птица кричит. Не опасная. Дядя сказал, что всё дело в звере, который на платке. Он непростой. Его может укротить только девственница.

Было непонятно, то ли он верит во все эти сказки, то ли насмехается над ними.

— Только додумался до этого не сам дядя. Ему про это рассказывал ещё при жизни Баялуни один франк.

У меня теперь у самого сердце сжалось, когда я услышал это имя. Но птица промолчала.

— Там, где этот платок был вышит, единорог предвещает счастье. Но это существо иного мира. У франков он символ мужской мощи и неукротимой силы. Это я не только от дяди слышал. Нам сейчас интересно то, что этот сказочник был среди тех, кто знал про платок в усыпальнице. А вот про сосуд не знал даже дядя.

Я спросил Злата, кто такой Тагай, присылавший своего ловчего в обитель? Судя по всему он был не на шутку замешан во всей этой истории.

Оказалось он был одно время эмиром в Бельджамене. Сам Тагай был из старого рода, предки его служили ещё Сартаку, сыну Батыя. Род их кочевал всегда в правом крыле Орды, по эту сторону Итиля. Возле Дона и буртасских лесов. Едва ли и сами они не были из буртасов, но уже давно считались монголами. Один из предков Тагая некогда женился на дочке хана Менгу-Тимура, что давал титул гургена, но место их улуса было не самым удачным. После смерти Менгу-Тимура и до самого воцарения Тохты в Орде была смута и нестроение, а земли по Дону как раз и попали на линию противостояния Ногая и его противников. Выручали буртасские леса под боком. Здесь род имел немало ясаков, дававших и мёд, и меха и зерно. В лесах от смуты тогда укрывалось немало народа. Кроме того много смелых буртасских юношей искало удачи в службе.

Было в здешних лесах и ещё одно богатство. Древние легенды говорят, что некогда жил здесь народ великанов. Правда или нет, неизвестно. Только и по сей день в этих лесах, время от времени рождаются люди неимоверной силы. Такие, что палицу делают из целого дерева. Или поднимают на спине три верблюжьи ноши. Заполучит такого богатыря в свою свиту большая удача. Не раз, и не два именно здешние темники выставляли на поле непобедимых поединщиков.

А ещё славились эти края своими красавицами. Да самого Каира и Багдада доходила слава о белокурых девах, с кожей белой, словно молоко и глазами, превосходящими блеском сапфиры. Говорят сама Тогай, любимая жена великого султана Насира тоже была из здешних краёв. Хан Тохта, женился на красавице из здешних краёв. Кто знает, не помри хан в одночасье в расцвете сил, удержалась бы у вершины власти сама Баялунь?

Женщины порой могут больше, чем самые могучие богатыри. Звёздный час рода, жавшегося к лесам на окраине Великой Степи наступил, когда новый хан Узбек перебрался в мордовские леса. Столицей его стал старый городишко Наручадь. Его теперь назвали Мохши, по реке, на которой он стоит, и во мановение ока он стал одним из красивейших и величайших городов.

Вельможи и знать потянулись за ханом из степи, а вот дворцовые задворки быстро стали заполнять люди из местных. Мамки, няньки, истопники, носильщики, прачки сновали невидимыми тенями, которых никто не замечает и медленно прибирали к рукам обширное хозяйство наехавших господ.

Комнатные девушки нашёптывали госпожам базарные сплетни, банщики передавали господам нужные слухи.

Потихоньку Тагай породнился не только со знатнейшими вельможами, но и с самим ханом. Сестра его попала в жёны самому Джанибеку. В добрый час попала. Её сын Бердибек сейчас наследник.

Между тем царство процветало. Под сенью славной Золотой Орды вставали города, росла торговля. Тагай из простых темников смог выбиться в эмиры города Бельджамена. Некогда эти земли были дорогами враждующих войск, теперь они стали тропами богатых караванов. Через улус Тагая лежали пути на Русь, в Литву, в Тану и Крым. Было рукой подать до Нового Сарая и сказочного Гюлистана. Кроме того эмир больше других преуспел в насаждении хлебопашества. Его улус ближе всего лежал к старым хлебным местам. Оттуда и потянулся народ на привольную степную целину. Уртакчи Тагая теперь были крупнейшими поставщиками зерна на пристани Таны.

Где деньги, там и сила. К богатому темнику стали стекаться отовсюду удальцы. Теперь его тумен один из лучших в войске Джанибека. Запасов, коней и оружия хватит, чтобы в любое время ещё столько же войска набрать. Тагай теперь частый гость в Гюлистане. На подарки денег не жалеет.

— Только выше задницы всё равно не прыгнуть, — безжалостно подытожил, доезжачий, хорошо знавший столичные порядки, — Родишко у него худоват. Так что быть ему вечно на подхвате у старых эмиров. Тут уже ничего не поделаешь. Недавно племянницу его, Бердибекову сестру, выдали за Мамая сына Алибека. У того род древний, хвастают, что древнее Золотого Чингизова. Кийяты.

— Но ведь Тагай, получается наследнику Бердибеку родной дядя?

— Получается. Бывали случаи, когда ханские дядья высоко взлетали. Только для этого одного родства мало. У Тагая кишка тонка. Так ему и быть эмиром и темником. Кроме того у Бердибека ведь своя жена есть. А у жены отец. Тоглубай. Это человек не Тагаю чета. Умён и решителен. Да и рода хорошего. Не из первых, но и не из последних. Бахрины. Вроде Тайдуле какой сродник. По матери. У Узбека в большой чести был, но после его смерти за Тинибека встал. Хорошо ещё головы не лишился. Теперь вот опять ко двору прибился. Тесть он ведь второй отец. Вот уж он спит и видит себя беклярибеком, когда зять ханом станет. Только до этого ещё дожить надо.

— У Тоглубая мать была из наших краёв, — отозвался из темноты Туртас, — я её хорошо помню. Мордовка, из простых. Но, красива. Точно как ты и описывал: глаза синие, волосы пшеничные. И крепка была, богатырской породы. Тоглубай в неё пошёл.

— Тоже ведь у Узбека при дворе была в Мохшинские времена. Тоглубай тогда и выбился в первые ряды. Золотой пояс получил. Рать немалую на Смоленск водил. Потом, когда Джанибек, со сторонниками Тинибека разбирался, в здешних лесах и прятался несколько лет. Женился на мордовке, говорят, недавно, как и отец. Тайдула ему сродни приходится, на свадьбу гонца посылала. С подарком и поздравлением. Сама не поехала, а только попеняла, что ему бы нужно было жену из старых родов искать, а то так и просидит всю жизнь у леса. Говорят Тоглубай, когда ему эти слова передали сказал: «Славу нужно искать на поле брани, а не в женской постели». Тайдула посмеялась и просватала его дочку за Бердибека. Далеко смотрит. Джанибек не вечен. Да и на него теперь надежды нет.