Эллары промолчали, зато Акьяр насмешливо произнес:
– Вы слишком хорошего мнения о вашем новом народе, пресветлая императрица. – Усмехнулся и добил: – На всей территории как Эрадараса, так и Тэнетра вы не найдете ни одной коровы, козы или овцы… Разве что в виде схематической наскальной живописи.
В следующее мгновение все эллары разом поднялись. Лорды остались стоять, склонив головы, их секретари рухнули на пол, едва ли не приложившись к нему лбами. А по обе стороны от меня опустились две дьявольски знакомые ладони, после чего у самого виска прозвучало на оитлонском:
– Кого будем сжигать, нежная моя?
– Едва ли вам понравится ответ, мой кесарь, – сдавленно ответила я.
Тихая усмешка – и громкое для всех:
– На сегодня достаточно.
Молча сложила листы с записями, передала склоненному Эдогару, который даже не разогнулся, беря бумаги.
И меня поглотил портал.
В месте, куда Араэден перенес меня, шумела вода. Сотни, тысячи капелек воды, падающих с древних соцветий сталактитов, образующих крохотные ручейки, сливающихся в единый поток, вытекающий прочь из небольшой пещеры, в которой мы оказались.
– Идем. – Кесарь протянул руку, шагнув вперед.
Ступила следом и, ощущая собственную ладошку окончательно беспомощной в его сильной руке, проследовала за императором на свет.
Мы вышли на поляну, покрытую изумрудно-зеленой травой и расположенную у обрыва, с которого открывался вид на безбрежный синий и ныне совершенно спокойный океан.
Видимо потому, что я растерянно плелась, едва переставляя ноги, Араэден подхватил на руки и понес сам, ступая уже быстрее и увереннее. Дошел до самого обрыва, сел на краю и, усадив меня к себе на колени, снял сначала обруч, удерживающий покров, после и саму ткань. А затем, аккуратно распуская мои волосы, жестко произнес:
– Нежная моя, уныние – слабость. Отчаяние – глупость. Мне продолжать?
Хотела сказать «не стоит», а вместо этого прошептала:
– Они уничтожили всю экосистему этого мира…
Усмехнувшись, кесарь уложил меня на траву, сам перевернулся на бок, сорвал ближайшую травинку и, демонстративно-пристально разглядывая ее, сообщил очевидное:
– Мир давно создал новую.
И выразительно провел по моим губам этой самой травинкой.