Блики, силуэты, тени

3

— Они забрали у меня мои коллажи! — выкрикнул С.К. в лицо Г.Ч., завалившись ранним утром в редакцию новой газеты.

Г.Ч. вздрогнул, покосился на закрытые двери в кабинет редактора, который теперь занимал чужак.

— Что? Тоже боишься его? — С.К. не кричал, нет, теперь он шипел, как опасная змея, — так, по крайней мере, он хотел думать о себе. — Они же просто чужаки! Мы не знаем их. Никогда не видели. Они никто. Они не могут явиться в мой город и забрать мои коллажи.

С.К. шагнул вперед, направляясь к кабинету нового редактора. Г.Ч. попытался встать у него на пути. С.К. толкнул его. Г.Ч. споткнулся, упал на стол. Загремела упавшая на пол настольная лампа. Редакционные работники замерли, притихли, нервно поглядывая на С.К., но он не замечал их — подошел к двери в кабинет редактора, толкнул ногой, вошел и громко хлопнул дверью, закрыв ее за собой.

— Ничего страшного не случилось, — спешно сказал Г.Ч., извиняясь перед коллегами за своего друга. — Просто неудачное утро. — Он поднял с пола разбитую лампу. — Просто…

Все вздрогнули, услышав гневный крик С.К. Все кроме редактора-чужака. Он сидел за массивным столом и смотрел на ворвавшегося в его кабинет человека — странный взгляд, холодный, колкий. Если бы чужак пытался что-то говорить, пытался отрицать, что непричастен к краже коллажей (да С.К. и не думал, что редактор имеет к этому отношение, — С.К. пришел сюда лишь потому, что редактор был одним из чужаков), но редактор просто смотрел на С.К. и молчал. И это было откровением. Это было точкой кипения — он знает, он в курсе. Все они. Чертовы чужаки. Они пришли в город и принесли свои порядки, которые никому не нужны. И еще этот взгляд, словно хитрая улыбка.

С.К. хотел наброситься на редактора, перепрыгнуть через стол, опрокинуть кресло вместе с этим самодовольным, напыщенным болваном, которого не должно быть здесь…

Нож для резки бумаг — С.К. не знал, почему схватил его со стола. Нет, знал. Он хотел напугать редактора. Этот нож не может убить, если только не полоснуть им по горлу. Но когда перед глазами зависнет это лезвие, когда нож будет в руках разгневанного человека…

С.К. перепрыгнул через стол, ударил редактора в грудь. Кресло не выдержало и завалилось назад, к окну. Нож, который С.К. держал в руке, полоснул редактора по щеке. Это отрезвило С.К.

«Сейчас редактор начнет кричать, — нервно думал С.К. — Сейчас из раны хлынет кровь, и когда в кабинет вбегут другие люди, то картина будет ужасной. Просто ужасной…»

С.К. выругался, слез с редактора, поднялся на ноги. Редактор не двигался — лежал на полу и смотрел на С.К. Но теперь что-то изменилось в его взгляде. Появилась какая-то темнота. Такая же темнота, как та, что зияла в ране вместо крови. И эта темнота клубилась, вырываясь со свистом из раны, словно окрашенный в черный цвет воздух из воздушного шарика, который надули, но забыли завязать.

Редактор поднялся на ноги. Какое-то время он не замечал полученной раны, затем увидел клубившийся вокруг черный воздух, попытался зажать рану руками, но черный воздух просачивался между его пальцев. И тело чужака — оно сжималось, сдавливалось, как будто это действительно был всего лишь воздушный шарик.

4

Г.Ч. услышал крик своего друга и буквально вломился в кабинет редактора. Дверь распахнулась, ударилась о полку с печатной продукцией — коллекционные издания первых выпусков газет и журналов редакции, которые еще не успели выкинуть из кабинета следом за прежним редактором. Несколько пыльных журналов с верхних полок упали на пол. Дверь срикошетила от полки и медленно начала закрываться. Г.Ч. видел, как дверь надвигается на него, выдавливает из кабинета. Видел, продолжая наблюдать, как новый редактор возле окна сдувается, выпуская из себя черный воздух сквозь порез на щеке. Он отошел в сторону, позволив двери закрыться. Сердце бешено билось в груди.