Слишком темно, чтобы понять, где мы, но если мы выходим, значит, скорее всего, не далеко от забора. Тобиас помогает мне подняться и направляет к двери.
Остальные прыгают один за другим: сначала Питер, потом Маркус, а за ним Калеб. Я беру Тобиаса за руку. Ветер усиливается, когда мы встаем на самом краю; он, словно рука, толкает меня назад, в безопасность.
Но мы бросаемся в темноту и тяжело падаем на землю. Удар усиливает боль в моем раненном плече. Я закусываю губу, чтобы не закричать, и начинаю искать своего брата.
— Все нормально? — спрашиваю я, когда замечаю его сидящим на земле и потирающим колено в нескольких футах от меня.
Калеб кивает. Я слышу его всхлип, как будто он еле сдерживает слезы, но я вынуждена отвернуться.
Мы приземлились в траву около забора всего в нескольких метрах от изъезженного пути, по которому члены Дружелюбия поставляют пищу в город, и ворот, выпускающих их наружу… Ворота, которые в данный момент закрыты, блокируя нас внутри. Забор слишком высокий и гибкий, чтобы через него перебраться, и слишком крепкий, чтобы его выломать.
— Здесь должны быть Бесстрашные охранники, — говорит Маркус. — Где они?
— Они, скорее всего, были на моделировании, — отвечает Тобиас. — А сейчас… — Он помедлил. — Неизвестно где и чем заняты.
Мы остановили моделирование. Вес жесткого диска в заднем кармане напоминает мне об этом. Но мы не смеем останавливаться, оценивая последствия. Что случилось с нашими друзьями, нашими лидерами, нашими фракциями? Нет возможности узнать.
Тобиас подходит к маленькой металлической коробочке с правой стороны от ворот и открывает ее, доставая клавиатуру.
— Будем надеяться, что Эрудиты не додумались сменить комбинацию, — говорит он, вводя какие-то числа. Он останавливается на восьми, и ворота с щелчком распахиваются.
— Откуда ты узнал ее? — спрашивает Калеб. Его голос переполнен эмоциями, такими сильными, что я удивлена, как они его не душат.
— В Бесстрашии я работал в комнате контроля, следя за охранной системой. Мы меняли пароль всего дважды в год, — отвечает Тобиас.
— Какая удача, — говорит Калеб. Он окидывает Тобиаса подозрительным взглядом.
— Удача не имеет к этому никакого отношения, — поясняет Тобиас. — Я работал там только для того, чтобы быть уверенным, что смогу выбраться.
Я вздрагиваю. То, как он говорит о выходе… Как будто он считает, что мы в ловушке. Я раньше никогда не смотрела на это с такой точки зрения, и теперь это кажется глупым.
Мы идем маленькой группкой: Питер, прижимающий окровавленную руку к груди… Руку, которую я подстрелила. Маркус держит за плечо Питера, страхуя от падения. И Калеб, то и дело вытирающий щеки. Я знаю, что он плачет, но не знаю, как его утешить… или, почему я сама не плачу.
Вместо того чтобы идти впереди, Тобиас шагает рядом со мной. И хотя он даже не прикасается ко мне, он меня поддерживает.
Лучики света — первые признаки того, что мы приближаемся к домам Дружелюбия. А затем этими признаками становятся яркие квадраты, превращающиеся в окна. Вот появилось скопление деревянных и стеклянных зданий.
Прежде чем мы сможем добраться до них, нам нужно пройти через сад. Мои ноги ступают по земле, а ветви надо мной переплетаются друг с другом, образуя что-то вроде тоннеля. Темные фрукты висят среди листьев, готовые вот-вот упасть. Острый сладкий запах гниющих яблок смешивается с запахом влажной земли.