Ревелль

Дьюи опустился на пол. Опустился и встал на одно колено.

О боже мой. Боже мой, боже мой, боже мой…

– Лакс, ты мое самое ценное достояние. Отныне и навсегда ты – моя семья. Ревелли никогда не будут ни в чем нуждаться. И чтобы это осуществилось, тебе нужно всего лишь выйти за меня замуж. – Он сунул руку в карман.

Мое сердце бешено заколотилось. Он раскрыл черную бархатную коробочку – внутри лежало толстое платиновое кольцо. Металлические завитки, будто раскрытые челюсти, приподнимались, чтобы принять в свои объятия огромный драгоценный камень. Которого там не было. Огромный бриллиант, когда-то вставленный в эту оправу, лежал у него в кармане. Дьюи его вытащил.

Он недостаточно мне доверял. Недостаточно, чтобы подарить мне камень.

– Тебе подвластны сердца всего Шармана, а мне подвластно само время. Вместе нас не остановить. Мы идеальная пара – самая ослепительная жемчужина Ночной стороны и будущий мэр. Сейчас, в эту минуту, зарождается новое будущее Шармана. Скажи «да» – и наши сердца соединятся навеки.

Я крепче ухватила его светонить, чтобы выиграть хотя бы минуту. Я не могу выйти замуж за Дьюи. Я вообще не хочу ни за кого выходить. Мы так не договаривались. Он собирался стать мэром, а не моим мужем. Моя семья получит защиту, я получу свободу, и мы все разбогатеем.

– Можем обвенчаться прямо сейчас. Я попрошу Тревора привести священника.

– Но… Но мне всего восемнадцать.

Его светонить засияла нежностью.

– А мне всего двадцать один.

Двадцать один. И скоро будет сорок.

– Половина девушек Нью-Йорка в твоем возрасте уже замужем, – продолжал он.

– На Шармане не так.

Его лицо ничего не выражало, но в светонити сгустилась тьма. Злится.

– Понимаю, это начиналось как деловая договоренность, но, Лакс, я же тебе нравлюсь. Я чувствую это, когда мы вместе.

Моя магия оказалась чересчур убедительной.

– У тебя было семь недель на ухаживания. Я тебя еще не догнала.

Он подался ближе:

– Я ведь всегда был безупречным джентльменом, правда?