Ревелль

Колесо медленно вращалось, поднимая нас к самой вершине. Внизу раскинулся сияющий огнями остров Шарман, справа от нас спрятался в ночной дымке темный океан.

– Даже если бы я что-нибудь чувствовала… – Лакс склонилась ближе, и на последнем слове ее внезапно севший голос дрогнул. Меня пробила дрожь восторга. – Дьюи этого не одобрил бы.

Я скрипнул зубами:

– Он тебе не хозяин.

– Знаю. Просто не думаю, что он захочет делить меня с кем-то.

– А чего хочешь ты?

Вот она, единственная важная переменная в этом уравнении. Но сможет ли она ответить искренне, пока не знает, какую беду принесли мои родители ее семье?

Она прикусила губу, сдерживая рвущиеся слова. Мне не следует мечтать о поцелуе с ней. В жилах у нас обоих бурлит Эффиженов коктейль, над головой перемигивается звездами пьянящий ночной небосвод, а эти идеальные губы только что произнесли его имя. Она всего лишь проявляла доброту ко мне, чтобы подбодрить.

Хотя кого я обманываю? Это не просто жалость, а у меня к ней не только симпатия. Между нами что-то происходит, и закрывать глаза на это уже невозможно.

Я заправил ее выбившийся на ветру локон под гребень, усыпанный камнями. У меня под пальцами бешено колотился ее пульс.

– Чего ты хочешь? – повторил я уже мягче.

– Подчинить его. – Огонь в ее глазах мог бы сжечь целый остров. – Зачаровав, превратить в послушного мэра, который пальцем не тронет ни меня, ни тех, кто мне дорог. Остановить нападения его семьи на мою, помешать Джорджу издеваться над нами, сделать так, что семья Хроносов наконец-то прекратит лишать мою семью малейших шансов на процветание. Хочу низвергнуть их всех.

– Тогда давай сделаем это.

Ее пальцы переплелись с моими, и меня пронзила дрожь. Тот первый поцелуй был невероятным, и тогда я еще не знал, как горячо она любит свою семью, как усердно старается уберечь их от невзгод.

Целоваться с Лакс, когда неподалеку Тревор, было бы неосторожно. Безрассудно. Но ни я, ни она не отводили глаз друг от друга, и притяжение между нами нарастало с каждой секундой.

Чертово колесо крутанулось и опустило нас так стремительно, что я по-щенячьи взвизгнул и схватился за поручни. Лакс захохотала и потом долго не могла отдышаться.

Я был предельно учтив и обходителен.

– Что же ты не сказал, что боишься высоты!

– Такого со мной, гм, еще не случалось. – Я медленно откинулся на спинку сиденья. Наш почти состоявшийся поцелуй так кружил голову, что я едва заметил, как далеко мы от земли.

Солнце дразняще высовывало лучики из-за горизонта, где небо встречалось с океаном. Еще не день, но уже и не ночь. В бледном свете вырисовывались силуэты четверых Ревеллей, которые делали «колесо» в волнах прибоя. Под действием алкоголя их гимнастические упражнения становились все причудливее.