Ревелль

Кора. Ра-ра. Та-ра-ра.

Роджер со стуком поставил пустой бокал на барную стойку.

– Пойдем добывать шляпы.

У нас над головами мерцали яркие полоски света. Мы петляли среди прилавков с едой, и я остановилась вдохнуть аромат щедро приправленного специями мяса. По бокам пухлых шариков пекущегося теста стекало растопленное масло. Облака сахарной ваты вздымались чуть ли не выше Джеймисона. Даже выше деревьев.

Боже мой, как я люблю деревья.

Прекрасные, ярко-неоновые вечнозеленые деревья ловко виляли коричневыми бедрами – не хуже танцовщиц из семьи Ревелль. Стоило мне мигнуть, как они вспыхивали ярче звезд, ярче светонитей…

Милли стиснула мне руку:

– Помнишь, как Роджер приносил нам жареные пончики и мы уплетали их возле пристани?

Как будто я могла забыть нежную пыльцу сахарной пудры на языке, руках, коленях.

– Как мы тогда умудрялись наскрести на это?

– Да он наверняка их воровал. – Колетт осуждающе покачала головой, но не смогла скрыть улыбки. – Может быть, использовал камушек из своей заначки для мести, чтобы чарами добыть угощение для всех. Так ведь, Роджер?

Но Роджер не слышал – он увлеченно флиртовал с дамой за фруктовым прилавком. Поверх пышных иссиня-черных кудрей, обрамлявших красивое смуглое лицо, возвышался диковинный головной убор в виде груды бананов, ананасов, яблок.

Милли присвистнула:

– Ну и шляпа!

– Она ему ни за что ее не отдаст, – нахмурилась Колетт.

Однако Роджер погладил один из бананов, и дама рассмеялась. Уж не знаю, волшебством или нет, но он определенно заманил ее в свои сети.

– Ты завидуешь, потому что сама не заметила эту шляпу первой. – Триста потянула Колетт за руку. – Пойдем, я хочу крендельков в шоколаде.

– Как ты? – спросил меня Джеймисон. В его глазах плясали веселые чертики.

– А ты знаешь, что похож на дерево? – сказала я. – На очень-очень высокое дерево.

– На дерево? – Его прекрасное лицо впервые за вечер расплылось в искренней улыбке, изо рта лился золотистый свет. Я помахала перед ним рукой, глядя, как под пальцами гнутся и перетекают мерцающие лучи.