Ревелль

– Видишь? Не так уж и холодно.

– Мы, Ревелли, вообще не мерзнем. Ведь мы выросли на берегу океана. – Роджер лег на песок и замахал руками, изображая ангела. Облепленный мокрым песком, он стал похож на куриную котлету.

Рядом с ним плюхнулась Милли.

– Помнишь, как мамы брали с собой кусок мыла и приводили нас сюда мыться?

Я не смел шелохнуться. Затаил дыхание.

– Кусок мыла и бутылку вина. – Выпутавшись из объятий Тристы, Колетт опустилась рядом с Милли и придвинулась ближе. – По-моему, я лет до десяти не мылась нормально под душем.

На губах Милли заиграла улыбка:

– Да уж, они умели находить в жизни поводы для веселья.

Колетт, Милли и Роджер втроем лежали на песке, пока Лакс неуверенно переминалась с ноги на ногу, словно не решаясь, последовать их примеру. Она встретилась глазами со мной, и у меня сжалось сердце. «Ложись», – шепнул я ей одними губами.

Она осторожно опустилась на песок рядом с сестрами.

Милли смотрела на звезды:

– Как хороши были те летние ночи.

– А еще лучше были наши мамы. – Роджер впервые не стал скрывать тоску.

Над пляжем воцарилось молчание, нарушаемое лишь тихим храпом Тревора да плеском волн о берег. В мягком сиянии зари печальные лица казались еще моложе.

– Я по ним скучаю. – Тихий голос Колетт разрывал мне сердце.

Роджер вздохнул:

– Я тоже.

– И я, – шепнула Милли.

Лакс крепко зажмурила глаза, борясь с собственным горем.

Я люблю ее.