Проходят секунды, за ними минуты, но мой голос не доходит до меня. Я не могу говорить, не могу пошевелиться. Мы ее семья, и мы наблюдаем, как она умирает.
Когда Фрэнк наконец вытаскивает Веронику, мы видим, что ее тело обмякло, как у тряпичной куклы. Она больше не выглядит человеком. Кровь льется из ее раны на лбу и кажется слишком яркой на фоне ее посеревшей кожи.
Матушки относят ее в больницу. Нам не разрешается задавать вопросы даже после того, как ее два часа спустя приносят в столовую и привязывают к стулу. Ее лоб перебинтован, рот открыт, глаза полуприкрыты. Матушка пытается ее накормить, но каша стекает по ее подбородку.
Той ночью мой мозг и сердце распахнуты слишком широко, и в них проникает мое первое осознанное сновидение.
Глава 38
Я высадила Гарри и поехала домой, издерганная и измученная. Мне чего-то не хватало, и это что-то находилось прямо у меня под носом, но я не могла до него добраться, потому что мешали воспоминания о Фрэнке, вырываясь из того отсека, куда я их запрятала. Вернувшись домой, я пробовала убираться, читать, обрабатывать свои заметки, но ничего не выходило, так что я решила просто лечь спать.
Это была ужасная идея.
Как только моя голова коснулась подушки, началась череда кошмаров. Я в подвале Мари Роден. Ковровое покрытие от стены до стены. Плач за дверью. Мари в малиновом костюме достает медный брелок для ключей. Я не могу бездействовать, зная, что находится за этими дверьми, бегу туда и оказываюсь в спальне с деревянным полом. Младенец, спеленатый у моих ног, скулит рядом с рулоном клейкой ленты. Руки, покрытые седыми волосами, рвут половицу.
Я снова бегу.
Я снова в подвале Мари Роден.
Эта жуткая спираль не отпускает меня всю ночь, пока я не просыпаюсь оттого, что жаркое желтое солнце заливает мою постель.
Во всем виновато дело Похищенных. Мне нужно взять себя в руки, но я не могу.
Я не смогла спасти Корделию и Веронику. Я должна спасти Лили.
Гарри пообещал, что скоро получит результаты ДНК обуви и, если что-то получится, пластыря. Мне просто нужно сделать передышку, и видения утихнут.
Я выбралась из постели, приняла душ, натянула чистую одежду, взяла из холодильника бутылку колы и отправилась на работу.
Нужно было набраться сил и вырваться из этого кошмарного марафона.
Я выяснила, что доктор Кайнд мне пока не перезвонил, но Кайл связался с Терезой. Она сказала, что, насколько ей известно, ее муж действительно в тот день был в больнице, как и сообщил полиции, и в любом случае, какая разница? Она, конечно, в курсе, что первыми подозреваемыми всегда становятся родители, но как можно представить человека, с которым ты спал, убивающим вашего ребенка? Дело не в том, что невозможно представить себе, как он это делает. Дело в том, что невозможно смириться с мыслями, какие ты мог упустить сигналы.
Кайл не терял надежды найти информацию о недвижимости, которой мог владеть бывший доктор. Вряд ли Кайнд последние десять лет прятал Эмбер и, возможно, Лили в собственной квартире, но поскольку его бывшая жена работала агентом по недвижимости, он знал все тонкости ее покупки под именем фиктивных корпораций.