Как и говорила Седая, большинство пациентов больницы были стариками. В небольшом дворике стояло пять-шесть скамеек, на них сидели пожилые люди и грелись под лучами солнца.
Я вошел в здание и сразу напротив входа увидел информационную стойку.
– Не подскажете, в какой палате лежит пациентка Ким Окча?
– Палата пятьсот четыре! – моментально отреагировала сотрудница в коричневой униформе.
Эти двое вышли из лифта и направились к скамейкам во дворе. Я проследовал за ними на безопасном расстоянии. Как шефу удалось найти Чжиён?
Ачжосси и его спутница сели рядышком на скамейку в самом дальнем углу двора, где было поменьше людей. Я впервые видел шефа в ослепительно ярком солнечном свете. Даже издали его лицо пугало уродливо синюшным цветом.
Вспомнился наш первый день в ресторане «Кумихо». Ачжосси, увидев свой облик, отраженный в лунном свете оконного стекла, возмутился, что на него нацепили голову покойника. Тогда его слова вызывали во мне всего лишь страх. Но сейчас казалось, что он прав.
Ачжосси и женщина обменялись какими-то фразами. Я незаметно обошел дворик и приблизился к ним сзади. Очень кстати позади скамейки росло дерево с довольно толстым стволом, за которым я и спрятался.
– Почему ты не веришь мне? Говорю же тебе, я Минсок. Ты помнишь это кольцо? Оно всегда было на моем пальце. – Он широко раскрыл ладонь и протянул к ней. На указательном пальце правой руки засияло кольцо.
– Зачем вы так? Ведь этого не может быть! Перестаньте издеваться и объясните, зачем вы пришли? А про себя я уже все сказала в прошлый раз.
Женщина не верила ему. Да и как этому поверишь? Вот и моя бабушка ни за что не поверит, если я приду к ней и скажу: «Я Доён». Не только не поверит, но разозлится и заорет, что приперся какой-то сумасшедший.
– А почему ты перестала готовить изысканную еду и опять работаешь медсестрой?
– Разве вы не слышали об этом от Минсока? Он считает, будто я получила главный приз на конкурсе только благодаря тем блюдам, которые он придумал. Я говорила, что это совершенно не так, но он не верит. А еще он уверен в том, что я обязана вечно любить его, так как благодаря ему получила признание в качестве повара. Он из тех, кто считает свои убеждения, однажды засевшие в голове, абсолютно правильными. Как я ни старалась, но переубедить его не смогла. Вот почему я бросила кулинарию и вернулась к своей первоначальной профессии.
– Разве ты не хотела стать самым лучшим поваром?
– Конечно, хотела. Поэтому и начала так поздно учиться этой профессии. Но я отказалась от всего, чтобы не подвергаться бесконечным преследованиям с его стороны. Я верила, будто это единственный способ сжечь все мосты, связывающие меня с ним. – Лицо Чжиён было мрачным.
– А тот мужчина по той же причине бросил кулинарию? Я до сих пор не могу тебе это простить. И не прощу. Как ты могла участвовать в конкурсе с ним, воспользовавшись тем, что я был в заграничной командировке? Расстанься с ним, если хочешь, чтобы я простил тебя.
– Чушь собачья! У меня слов нет! Мое участие и победа в конкурсе не имеют никакого отношения к Минсоку. На конкурсе я готовила совсем не то блюдо, которое мы придумали вместе с ним. Я уже устала это повторять. Я не знаю, почему он не верит мне, ведь он знает название блюда, занявшего главный приз. Кроме того, там совсем другие ингредиенты и способ приготовления, – голос Чжиён зазвучал громче. – Я признаю, что была увлечена Минсоком, поддавшись его душевной теплоте, нежности, любви. Мы были по-настоящему счастливы, когда изобретали «Сливочную нежность». Это было легкое, утонченное блюдо, похожее на него самого, эх… – Она коротко вздохнула и замолчала. – Но во всем остальном, кроме приготовления еды, мы были слишком разными. Я люблю свободу, а Минсок пытался вмешиваться в мои даже самые незначительные дела и хотел, чтобы я обо всем рассказывала ему. У меня постоянно было ощущение, что он считает меня своей собственностью. Перед подачей заявки на конкурс я советовалась с ним, мне хотелось участвовать в нем со «Сливочной нежностью». Ведь для меня и тогда и сейчас это самое любимое блюдо. Но он был категорически против. Разумеется, он имел на это право, мы ведь вместе придумали его. Если бы причина была в этом, я бы спокойно согласилась с ним. Но Минсок сказал, что «Сливочная нежность» навсегда останется нашим секретным блюдом. Он не хотел готовить его для других, оно предназначалось только для нас двоих. – Она снова замолчала и смотрела вдаль, облизывая пересохшие губы.
– У меня была мечта – готовить красивые и вкусные блюда и радовать ими людей, именно поэтому я увлеклась кулинарией. Когда я услышала эти его слова – стала возражать, мол, настоящий повар не должен так поступать. Он очень разозлился и даже поднял на меня руку. Воспоминания о той ночи до сих пор отзываются болью во всем моем теле. После того дня я хладнокровно, трезвым взглядом пересмотрела наши с ним отношения, и поняла, что не люблю его всей душой. Я призналась ему в этом за неделю до его отъезда в заграничную командировку.
– Нет, твои слова на той встрече не были искренними. Ты просто была обижена на меня и не сказала причину, а я до сегодняшнего дня не знал ее. Но теперь, кажется, догадался. Причина в том, что я был против того, чтобы ты участвовала в конкурсе и готовила «Сливочную нежность», не так ли?
ebooksa