— Тебе остается только признать поражение, — подытожила она.
Ма хлопнула в ладоши. Все окна и двери распахнулись, влетели обезьяны и подхватили всю троицу, оставив меня в гордом одиночестве.
— Позерство. Могли бы хоть на крыльцо выйти.
Ответом мне послужил ведьмовской хохот, призванный наводить ужас на всех вокруг.
Потом хижина начала меняться. Стены таяли, пространство съеживалось, котлы, миски, тарелки и салфеточки, матрацы, подушки и перины, а также тысячи других мелочей закружились и с грохотом принялись укладываться в сундуки.
Я поспешила в комнату и забрала оттуда почти созревшее зелье, возвращающее память, и успела поймать пролетающую мимо моего носа табакерку, покрытую эмалью, на крошечных львиных лапах. Ее я положила в карман. На всякий случай.
Больше мне здесь делать было нечего.
Я уходила, не оглядываясь, а за моей спиной хижина скрипела всеми своими досками, избавляясь от чужеродной, распирающей ее магии.
***
Молнии прорезали небо. Небо окрасилось красным, но до заката было еще далеко. В мой лес умудрился пролезть Бранвейн Молчаливый, его собрались перехватить ма и ба с големом и стаей летающих обезьян. Все было так запутанно и сложно, но именно сейчас на меня снизошло спокойствие. Даже умиротворение.
— Альберт, я чувствую, что ты здесь. Хватит прятаться.
— Госпожа ведьма. Что это творится? — Оборотень выпрыгнул на тропинку и отряхнулся совершенно по-собачьи, задрожав всем телом.
— Рада тебя видеть в целости и сохранности, Альберт. Давай присядем. Очевидно, тебе нужно отдохнуть.
Выглядел оборотень совершенно дико: блуждающий взгляд, всклокоченные волосы, походка какая-то дерганая.
Мы устроились на полянке, там как раз лежало весьма удобное поваленное дерево. В воздухе остро пахло колдовством, а ветер доносил эхо от эха заклинаний.
— К сожалению, мне нечем тебя угостить. В хижине полная разруха, пока дом не восстановится, туда лучше не соваться. Но хорошая новость, что скоро все вернется на круги своя. Ведьмы съедут.
— Это не они устроили? — Альберт указал на небо.
— Отчасти мы им обязаны столь дивной погодкой. Так что, ты был у башни? Что удалось выведать?
— Был, — горячо подтвердил Альберт. — В ней засел очень злой маг. Колдует. Искры, дым в разные стороны. Ругается, а сам руками размахивает и выкрикивает слова… странные, непонятные. Спорю на собственный хвост, молнии — это его рук дело.
— В проницательности тебе не откажешь, — похвалила я. — У магов обостренный территориальный инстинкт. Если один считает, что другой нарушает его границы, то будет до посинения кидаться молниями и другими нехорошими чарами.