Блудный сын. Г. И. Семирадский. XIX в.
Какое богатство получил младший сын и каким образом его расточил? Наше главное богатство, отвечает Палама, – это природный ум человека:
До тех пор, пока мы держимся спасительного пути, мы имеем его сосредоточенным в отношении самого себя и в отношении Первого и Высочайшего Ума – Бога; когда же откроем двери страстям, тогда немедленно он расточается, блуждая вокруг плотских и земных вещей, вокруг многовидных услаждений и связанных с ними страстных помыслов. Его богатство – это здравый смысл, который до тех пор пребывает в нем и проводит различие между добром и злом, пока он сам пребывает в заповедях и единении с Богом, повинуясь Высочайшему Отцу. Если же он сбросит узду, тогда он расточается на блуд и безрассудство, расточается по частям на то и другое зло. И таким образом несчастный человек разменивается на мелочь и, связанный мыслями о подобного рода вещах, и самое солнце и воздух – общее богатство для всех – без удовольствия вдыхает и созерцает[250].
Святитель Филарет Московский (XIX век) усматривает главную ошибку младшего сына в том, что полученное в дар от Бога он воспринял как собственность, которую решил растратить по своему усмотрению:
Кого представляет сия притча под образом отца? Бога в отношении к человекам. Кого изображает притча в лице и действиях младшего сына? Человека-грешника. Что значит в притче взятие и присвоение младшим сыном своей части отеческого имения? Сим изображено начало греховного состояния, когда человек на то, что имеет от Отца Небесного и от Его Провидения, перестает взирать как на дары Божии, а начинает смотреть как на свою собственность и с самоуслаждением думает: это моя способность, мое знание, мое искусство, мой подвиг, моя заслуга, мое достоинство, мое богатство; а за сим естественно последует то, что данные ему блага он и употреблять будет только для себя, а не для Бога. Что значит удаление младшего сына от отца и дома его в чужую, дальнюю страну? Удаление грешника от Бога. Что значит в притче голод в чужой стране, постигший и удалившегося туда от дома отеческого сына? Сим означается то, что в мире греховном человек-грешник только на краткое время может находить услаждение чувственное, но вскоре ощущает глад душевный, потому что греховный мир предлагает только тленные, скоро исчезающие услаждения, но душа человеческая нетленная нетленной и пищи требует. Кто житель дальней страны, который послал несчастного сына пасти свиней? Это диавол.[251]
Святитель Филарет (Дроздов) в своей келье. 1850 г.
Грех младшего сына заключался в блуде, а блуд, согласно христианскому пониманию, оскверняя тело человека, отделяет его от Бога. Апостол Павел включает блудников в категорию лиц, которые Царства Божия не наследуют (1 Кор. 6:9). Тело христианина принадлежит не ему, но Христу, поэтому блуд является изменой Христу:
Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть. А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом. Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии (1 Кор. 6:15–20).
Блуд является тяжким грехом, однако, как и другие грехи, он врачуется покаянием. Иоанн Златоуст призывает стыдиться не покаяния, а греха, не диавола, а Бога:
Сатана, зная, что за грехом следует стыд, который легко может отвратить от него согрешающего, а покаяние сопровождается дерзновением, которое в силах привлечь кающегося, извратил естественный порядок и стыд отдал покаянию, а дерзновение – греху. Каким же это образом? А вот как: пленяется кто-нибудь безумной страстью к всенародной блуднице; следует он за блудницей, как пленник, входит в ее жилище и, не стыдясь, не краснея, отдается блуднице, совершает грех, и нет у него ни стыда, ни стеснения. По окончании греха он выходит оттуда и стыдится покаяться. Несчастный! Когда отдавался блуднице, тогда тебе не было стыдно, а когда пришел каяться, тогда стыдишься? О чем он, скажи мне, стыдится теперь, если не стыдился, когда предавался блуду?
Делает дело и не стыдится, а слова стыдится? Это злодейство диавола[252].
В притче отпадение человека от Бога описано как многоступенчатый процесс. Сначала человек в своем сознании отделяет материальные и духовные блага от Бога – источника этих благ: они становятся самоцелью, он хочет пользоваться ими автономно, независимо ни от кого. Получив их в свое распоряжение, он начинает использовать их для удовлетворения собственных греховных страстей. Однако то, что казалось столь привлекательным, быстро превращается в свою полную противоположность; что казалось обещающим наслаждение и насыщение, в действительности приводит к духовному голоду. Человек попадает в сообщество демонов (в притче их символизируют свиньи), пытается насытиться той пищей, которой они питаются, но эта пища не может утолить его. Пределом духовного падения является полная потеря памяти о Боге, об отчем доме, о возможности возвращения. До этого предела блудный сын не дошел. На предпоследней ступени отпадения от Бога он вспомнил о своем отце, и с этого начался долгий и трудный путь домой.
Возвращение к Богу тоже совершается в несколько этапов. Первый этап обозначен словами придя же в себя. Порок извращает личность человека, как бы подменяет ее новой личностью, стирает в человеке память о добре и его источнике – Боге. Возвращение к Богу начинается с того, что человек вспоминает о своей прежней личности – о себе самом до того момента, когда он сознательно встал на путь греха. Он в буквальном смысле приходит в себя – возвращается к своему первоначальному я, вокруг которого начинает распознавать тени того, что его окружало, с чем он был связан. Ему хочется восстановить разорванные связи, в том числе – и прежде всего – связь с отцом. Ведь именно с разрыва этой связи началось его духовное падение.
Возвращение блудного сына. Пальма Джоване. 1595 г.
Следующий этап – решимость вернуться. Она обозначена словами встану и пойду. Это еще не действие: это лишь намерение. Однако Бог не только дела принимает, но и «расположение хвалит»[253]. Иоанн Лествичник говорит: «Всякому духовному деланию, видимому или умственному, предшествует намерение и усерднейшее желание, при Божием в них содействии; ибо если не будет первых, то и второе не последует»[254]. В то же время он отмечает: «Правда, что Бог во всем взирает на намерение наше; но в том, что соразмерно нашим силам, Он человеколюбиво требует от нас и деятельности»[255]. Если благое намерение не перерастает в дело, оно не выводит человека на путь покаяния: «Заблудший сын, как скоро вразумил себя о потребности обращения, действительно пошел и приблизился к отцу. Чрез сие учит притча, что доброе намерение тогда спасительно, когда неуклонно и неленостно приводится в исполнение. Есть люди, которых путь усеян добрыми намерениями; но добрые намерения остались неисполненными, и путь их склонился к аду»[256].
Наконец, третий шаг – переход от мыслей к действию. Он обозначен словами встал и пошел. Это действие становится поворотным пунктом в судьбе блудного сына. Он еще не знает, что ждет его по возвращении домой, но он знает, что только отец может спасти его.
Фразу, которую сын заготовил, он успевает произнести только частично: Отче!я согрешил против неба и пред тобою. Здесь «небо» является синонимом Небесного Отца. По словам Григория Паламы, «оный отец – это Бог; ибо как бы тот отступивший от отца сын согрешил против неба, если бы это не был Небесный Отец? Итак, он говорит: согрешил я против неба, то есть против святых на небе и которых жительство на небе, и пред Тобою, Который обитаешь с Твоими святыми на небе»[257].
Преподобный Исаак Сирин. Фреска. XX в.
Кульминацией притчи является встреча блудного сына с отцом. Именно этот момент – наиболее неожиданный, яркий и трогательный во всем повествовании. Одновременно это наиболее шокирующий момент для книжников и фарисеев, слушавших притчу. Отец видит сына издалека: это значит, что изо дня в день, из года в год он выходил на порог и вглядывался в даль, не вернется ли его пропавший без вести сын. И когда видит его, нарушает все правила приличия, не думая о том, чтобы не уронить свое достоинство в глазах окружающих. Бросаясь на шею сына, обнимая и целуя его, он ведет себя не как строгий отец, а как любящая мать[258]. Вместо заслуженного наказания сын получает полное и немедленное прощение, вместо осуждения на него изливается безграничная любовь отца:
Когда же блудный сын, ушедши на чужую сторону и узнав опытом, как гибельно удаление из дома отеческого, возвратился, – отец не вспомнил зла, но принял его с распростертыми руками. Отчего же так? Оттого, что он был отец, а не судья. И вот уже ликования, и пиршества, и праздники, и светел и радостен стал весь дом! Что говоришь? Это ли плата за порок? Не за порок, человек, но за возвращение; не за грех, но за покаяние; не за худые дела, но за исправление. Ни один врач, вместо того чтобы дать лекарство больному, не подвергает его взысканиям и наказанию за беспорядочную жизнь. Если же блудному сыну надлежало непременно понести и наказание, то достаточным наказанием для него была жизнь на чужой стороне. Ведь столько времени он провел вдали от нашего сообщества, боролся и с голодом, и с унижением, и с крайними бедствиями[259].
ebooksa