— Прочтёт.
— Или ему в школе расскажут.
— Расскажут.
— Так почему нельзя писать в книгах?
— Можно, но издательству придётся книги запаивать в плёнку, а это лишние расходы и мы на них не пойдём.
— А много расходов?
— Стоит недорого, но, чтобы не возиться, мы просто не возьмём рукопись с матом.
— Но это же абсурд!
— Абсурд.
— Так почему вы не берёте?
— Потому что закон такой. Поправки в закон о средствах массовой информации и в Кодекс об административных правонарушениях внесли ещё в апреле тринадцатого года, а отдельный Закон приняли через год. Мы — издательство законопослушное, мы законам подчиняемся и Кодекс чтим.
— Бред какой-то.
— Закон таков, но это закон, — в свою очередь развёл руками Игорь. — Вы пишѝте, а мы не опубликуем.
— Зачем отрезать мачо яйца, если своих нет… — вопрос прозвучал настолько жалко, что и не понять было, ещё вопрошает автор или уже принимает неизбежное.
— Давайте, сделаем приятное правительству — подсластим ему без чая, — стал примирять ведущий редактор писателя с властью. — Используйте экспрессивные выражения вместо обсценной лексики, так вы добьётесь большей выразительности и не огрубите текст.
— Больше драматизьму, — вставил Григорий. — Плебсу это нравится.
— Но, когда драма и накал страстей, тогда герои неизбежно конфликтуют, спорят, бранятся, могут не сдержаться и ругнуться матом.
— Пусть лучше бьют друг друга, чем матом ругаются, — предложил творец хорошо продающегося нуара. — Где вы видели в киноклассике, чтобы герои Алена Делона или Хэмфри Богарта матерились? А ведь фильмы с ними отличные.
— То есть вы считаете, что лучше руки распускать, чем решить проблему словесно? — оторопел писатель.
— Речь идёт о художественном произведении, которое мастер создаёт в рамках закона, — здраво рассудил Григорий. — В жизни-то я никого пальцем не трону, не то, что матом оскорбить.