Все детективщики были под подозрением.
Астролягова давило предчувствие, что он занялся не своим делом, но бросить журналистское расследование было бы непорядочно, и он двигался дальше, с каждым шагом сомневаясь в себе всё больше и опасаясь реакции коллектива.
Жизнь в издательстве забила ключом. Наступили майские праздники. На улице растаял последний сугроб. Тантлевский съездил на «Интерпресскон», отхватил премию и приложил фантаста-недоброжелателя бутылкой по голове. На Игоря завели уголовное дело, но отпустили домой, чему он не шибко радовался — четверо детей, орущий младенец, больная жена и энергичная тёща превратили для него следственный изолятор в манящую тихую бухту, недостижимую как горизонт и недоступную как мираж. Игорь крепился и вечером шёл домой, стиснув зубы.
Случился скандал. Жорик выпустил сборник эссе «Девочки выходят на помост» о карьерном росте юных спортсменок. Благодаря пикантным подробностям, книга взлетела, и тем вызвала шквал возмущений от завидующих издательскому успеху ревнителей морали. На интернет-порталах опубликовали две разгромные статьи и разоблачительную еженедельную колонку популярного колумниста, которые не сделались поводом для возбуждения уголовного дела, но возбудили интерес оптовиков и читателей.
Роман «Девушка из Гатчины» продавался очень хорошо. Трёхтысячный тираж ушёл за месяц.
— Теперь ходи с оглядкой, — Игорь возвратился с совещания, сияя как начищенный чайник. — Такова цена успеха. Графоманы за это убить готовы. Понятно, что угрозы у них пустые, но эмоции-то настоящие.
— Следующий детектив будет ещё круче, — заверил Григорий. — Пусть МТА на желчь изойдут. Я авторов никогда не боялся. Я сам автор!
Тантлевский при всех поздравил его и сообщил, что будут делать допечатку заодно и всех старых детективов Григория, которые тоже разобрали, благодаря взлетевшей новинке. Астролягов оказался удивлён, ведь книга, по его оценке, была так себе.
«Не иначе, Нуцик расстарался», — сердито думал он.
Ему самотёком поступила очередная печальная вариация на тему «Дурак пробует свои силы». Теперь Астролягов думал, что написать автору и как не обидеть, но потом решил не отвечать вовсе, а если будет ныть, замести проблему под ковёр. Ему было не жалко молодых талантливых авторов, и он готовился зарыть талант поглубже, едва тот начнёт вонять.
Один из авторов Игоря, которого Астролягов никогда не видел, имени не знал и узнать не желал, сидел на стуле и распинался:
— Требовать от писателей заменить мат пристойной лексикой — всё равно, что заставлять людей есть вместо сахара подсластители.
— У нас сейчас эпоха такая, — смиренно растолковывал Игорь. — Эпоха подсластителей.
— Да что вы говорите! — всплеснул руками автор. — Когда она началась?
— С первого июля две тысячи четырнадцатого года, — поведал ведущий редактор своему ведомому автору. — Написать-то вы можете, но по закону издательство будет вынуждено запаивать книгу в полиэтилен, чтобы дети в магазине не открыли и не узнали ужасные слова.
— А то они не знают!
— Знают, — смиренно вздохнул Игорь.
— В интернете только матом и ругаются, а все дети сейчас в интернете.
— В интернете, — признал многодетный отец.
— Но ведь они и так всё знают, а, кто чего не знает, тот прочёт в сетях.