– Дорогая, – осмелился напомнить о себе Хома, – а тебе не кажется, что эти стекляшки тебе подойдут так же, как к моему спортивному костюму галстук.
– Не лезь своим рылом в мои мечты, – огрызнулась она, но от украшений отошла и стала рассматривать кресла и диваны с царских покоев.
– «Стул Петра I, на котором он сидел, будучи в нашем городе» – прочла Фаня описание красивого кресла.
– Вот видишь, – обернулась она к мужу, – на каких стульях какой–то командировочный Петька сидел, а ты, коренной житель, кроме жалкой табуретки ничего лучшего купить не можешь.
Хома хотел было ей возразить, что этот Петр может быть был из президентской комиссии, но Фаня уже читала книжечку над диванчиком с гнутыми ножками «Диван, подаренный Екатериной I I главе города».
– Вот видишь, что дарят приличные люди, а твои родственники кроме коробки конфет ничего дороже не привозили. А это что за красивое и цветное на стене висит? Зеркало – не зеркало, и в книжечке его нет. Эй, кто–нибудь! Можно вас на минутку, – закричала вдруг Фаня, позабыв о наставлениях, данных мужу перед музеем.
– Вы что–то хотели? – спросила ее мигом подбежавшая служащая.
– Как называется этот экспонат?
– Это не экспонат, это – окно.
– Окно? Странно…– произнесла Фаня, от неловкости ковыряя ногтиком раму. Потом повернулась к мужу и назидательно произнесла: «Вот видишь, у людей даже окна как музейная ценность. С меня хватит, пошли домой.
Всю обратную дорогу и оставшуюся часть вечера супруги обсуждали свой поход в музей. В конце концов они пришли к выводу, что дом, где много старья, им все же понравился. А ночью Фаня видела себя одетую в колье и подвески, возлежащую на диване Екатерины I I, в окружении живых Аполлонов. Фигура у нее была как у Афродиты, только почему–то без рук.
Хомячкову же снилось, как он гонялся за мамонтом, очень похожим на зайца с турецкой саблей в руках.
Хомячков в отпуске
Привычно боднув дубовую дверь Хомячков влетел в холл родного НИИ, и ни на кого не глядя зашагал к лестнице.
– Хома Хряпович! – вдруг окликнул его откуда–то справа женский голос. Хомячков споткнулся о ступеньку и замер. Так его звали лишь в двух случаях либо на ковер к начальству, либо жена в момент сильного гнева. Но что здесь делает Фаня? От страха он даже зажмурил глаза надеясь, что это ему просто послышалось. Слуховая галлюцинация, так сказать.
– Хома Хряпович. Наконец–то я Вас нашла. – где–то совсем рядом воскликнула слуховая галлюцинация. – Все НИИ обегала. Вас срочно вызывают в профком.
Хомячков открыл левый глаз. Перед ним стояла черненькая легкая кофточка в большие красные маки. По тому как несколько цветочков выдавались вперед сантиметров на сорок он без труда определил, что галлюцинация все же женского пола, а так как в один глаз она не вмещалась пришлось открыть второй.
– Вы слышали меня, Хомячков? – легкая рука женщины ковшом экскаватора легла на его плечо, и немного потрясла.
– Да, да я Вас прекрасно слышу! – вскрикнул Хома чувствуя, как позвонки весело застучали друг о друга. – Я должен немедленно явиться в этот, как его?
– Профком. – подсказала женщина, и виляя всеми частями тела включая макушку, двинулась вверх по лестнице.