Хома влетел в квартиру, бросил посреди кухни ведро и торопливо стал одеваться.
– Это ещё что за новости? Ты куда?– от неожиданности Фаня перешла на шепот.
– Молодость вспомнить.
– В песочницу, что ли?
– На демонстрацию. Хочешь , пошли со мной.
– Ну уж нет. Мне и раньше это «Ура» было не ура , а теперь и подавно. Этот цирк без меня. Что вы, интересно, сейчас орать будете? «Даёшь развитой капитализм в три года!» или « Вся власть президенту!»?
– Что надо, то и прокричим,– неожиданно твёрдо ответил Хомячков. – Не хочешь– пойду один. Вернусь– расскажу.
И он выскочил за дверь, а Фаня ещё долго не могла оправиться от такого поведения своего мужа .
Завернув за угол, Хома столкнулся с женщиной, у которой в одной руке был красивый воздушный шарик, а во второй – флажок. Она стояла у киоска и что–то внимательно разглядывала в витрине. Хомячков предположил, что это и есть место сбора демонстрантов, а потому стал рядом с женщиной и решил скоротать время за беседой.
– Погода сегодня как раз к празднику. Солнечно, тепло. Настроение от этого ещё лучше становится.
Женщина на него настороженно взглянула, но промолчала.
– А ветерок какой весенний, хороший. Представляю, как красиво полетят шарики в это голубое небо!
Женщина на всякий случай прижала шарик к груди.
– А как затрепещут флаги!
Она спрятала флажок за пазуху.
– … И все закричат « Ура – А – А!», начнут махать транспарантами, петь песни славить правительство и веселиться.
Женщина испуганно отошла от Хомячкова и стала с другой стороны киоска. Хома, чтобы не терять её из виду, подошёл с другой стороны.
– Простите, а красный бант здесь выдадут или нужно было из дому приносить?
Женщина ойкнула и быстро– быстро застучала каблучками по асфальту, стараясь укрыться от этого странного мужчины в ближайшем магазине, но Хомячков оказался проворнее.
– Вы куда так заторопились?– спросил он, забежав ей наперёд. – Ведь ещё не все собрались.