Если бы можно было взломать эту программу, думал он, то мы бы замедлили процесс старения, немного продлевая жизнь яйцеклеток, а следовательно, и яичников.
Начав свои эксперименты, он стал получать результаты, которые были… противоречивыми. В одном из них его научный сотрудник доктор Томоко Канеко-Таруи подвергала самок мышей химиотерапии, чтобы убить их яйцеклетки. Позже, исследуя их яичники, она обнаружила, что количество яйцеклеток резко сократилось. Но затем они начали расти снова. Так не должно было быть. Она снова повторила эксперимент со своим коллегой по постдокторантуре доктором Джошуа Джонсоном и получила тот же результат. Ученые проконсультировались с остальными сотрудниками лаборатории, пытаясь понять, не допустили ли они техническую ошибку. «Мы снова и снова получали странные результаты», – говорит Тилли.
Тогда Тилли представлял себе яичник в виде песочных часов, а каждый фолликул – в виде песчинки. Начиная еще с утробы матери, эти фолликулы потихоньку осыпаются на бесконечно долгом пути к смерти[371]. На двадцатой неделе беременности девочка-младенец, плавающая в матке, взбудоражена, а ее яичники наполнены всеми яйцеклетками, которые будут вырабатываться всю ее жизнь: 6–7 млн[372]. Более трех четвертей умирает еще до рождения. Каждый год до наступления половой зрелости умирает около 120 000. К тому времени, когда у нее начнутся первые месячные, останется от 300 000 до 400 000. В возрасте 45–55 лет у большинства женщин яйцеклетки заканчиваются. Их яичники закрываются, унося с собой большую часть необходимых гормонов. Песок в часах осыпается. Наступает менопауза.
Чтобы понять уровень смертности яйцеклеток, в лаборатории Тилли начали подсчитывать, сколько из них гибнет за определенный период, и сравнивать их с тем, сколько осталось в яичниках. По сути, они были бухгалтерами яичников. Но скорость гибели яйцеклеток и сроки отказа яичников не сходились. У взрослых мышей яйцеклетки действительно постоянно отмирали, но с поразительной скоростью: треть общего количества ооцитов каждые несколько дней[373]. Если экстраполировать этот показатель на людей, яйцеклетки женщины исчезнут ко времени, когда ей исполнится 25 или 30 лет. В течение полугода они повторяли эксперименты, используя разные протоколы и пытаясь понять, что пошло не так. Ничего не менялось.
«С цифрами не поспоришь, – говорит Тилли. – Фолликулы не появляются снова волшебным образом. Есть только один способ добиться этого: сделать их самим». Что-то раскручивало колпачок песочных часов и насыпало внутрь еще больше песка. И Тилли догадывался, что это было: стволовые клетки. Эти плюрипотентные клетки, которые, как уже было известно ученым, существуют в костном мозге, кровеносных сосудах и яичках, способны порождать специализированные взрослые клетки вроде клеток костной ткани и сперматозоидов. Могли ли в яичниках присутствовать стволовые клетки, производящие новые зародышевые клетки – яйцеклетки?
Снова взявшись за литературу, он понял, что не у всех животных есть система постепенного вырождения, как у женщин. Самки мух, птиц и рыб откладывают новые яйца почти каждый день. А самцы почти всех животных производят новую сперму; у мужчин вырабатывается более тысячи сперматозоидов с каждым
Если он был прав, это меняло все, что знала наука о старении яичников. Мы начинаем и заканчиваем не всегда одинаково. Не исключено, что у женщин не просто заканчивались яйцеклетки[376]. Возможно, дело было в том, что их стволовые клетки слишком сильно повреждены и не способны полноценно работать, но можно заставить их вернуться к выполнению своих задач. «Раньше мы думали, что менопауза, как смерть и налоги, неизбежна. С этим ничего не поделать, – говорит Тилли. – Но, похоже, это не так».
Он сравнивает идею о том, что яичники смогут производить новые яйцеклетки, с идеей о том, чтобы мозг генерировал новые нейроны (речь об открытии в области неврологии, которое до 1990-х считалось нелепостью, а теперь признано научным фактом).
«Мне никогда не приходило в голову, что такое возможно, – говорит он, – пока мы не провели один эксперимент. И все изменилось». Тилли не суждено было произвести революцию яичников. Его путь в науку начался десятилетием ранее, когда он стоял по грудь в солоноватой замерзшей реке в разгар зимы. Это был 1984 год, и он только что получил степень бакалавра, став первым в своей рабочей семье обладателем диплома о высшем образовании. После этого он вернулся в свой родной город на берегу Джерси и начал строить доки вдоль реки, как и два его старших брата. В ту зиму деревянные сваи вытащило из доков льдом, и его задача состояла в том, чтобы сделать во льду бензопилой прорубь, пройти вброд и поставить их на место.
Стоя там на морозе, на пронизывающем ветру со снегом, он понял: это ужасно. «Знаете что? Я не хочу заниматься этим в 50–60 лет», – вспоминает он свои мысли. Ему пришлось снова пойти учиться.
Это оказалось не так-то просто. Тилли уже больше года назад окончил бакалавриат и никогда не бывал в лаборатории. Он не похож на типичного ученого: большой и крепкий, с непослушными каштановыми волосами ниже плеч и бриллиантовой серьгой в ухе. Он вернулся в свою альма-матер, Рутгерский университет, и стал умолять всех научных руководителей взять его в магистратуру. Согласился только один. Это был специалист по репродуктивной биологии Алан Джонсон, который тогда как раз работал с куриными яичниками[377]. «Я выбрал его не из интереса к размножению, – говорит Тилли. – Просто он был единственным, кто меня взял».
Этот удачный союз определил траекторию его карьеры. В течение года он опубликовал свою первую научную статью – техническое описание фермента в курином яичнике, который способствует как овуляции, так и гибели яйцеклеток. Когда он увидел свое имя в журнале, у него волосы на руках зашевелились. «Эта гонка за знаниями поразила меня, будто я стукнулся о кирпичную стену», – вспоминает он. Впервые он понял, чем хочет заниматься. Но не знал, что ему делать дальше. Когда его руководитель сказал ему, что следующим шагом будет получение докторской степени, Тилли был обескуражен. Он никогда даже не слышал о докторской степени. Он думал, что она связана только с медициной. Здесь, как он понял, было все иначе: «Бах – и все встало на свои места».
Десять лет спустя Тилли руководил центром женского здоровья в Mass Gen в Бостоне, где работал с больными раком и пациентами с бесплодием, репродуктивными биологами и врачами ЭКО. Недавно он обнаружил, что при лечении рака гибель яйцеклеток ускоряется, что часто приводит к ранней менопаузе и прекращению фертильности. Лекарства и облучение не просто убивали ткани яичников – они нарушали нормальную генетическую программу гибели клеток, ускоряя процесс. Если бы можно было определить эту программу, то удалось бы защитить эти яйцеклетки. Он сменил направление и посвятил деятельность своей лаборатории выяснению того, как замедлить гибель клеток в яичниках.
Затем, в возрасте 38 лет, у Тилли диагностировали рак яичка. До этого момента он был полностью сосредоточен на своей научной карьере, публикации статей, получении финансирования от Национального института здравоохранения и восемьдесят часов в неделю управлял своим медицинским центром и лабораторией. Он почти не видел жену и четырехлетнего сына дома, потому что был очень занят работой, пытаясь помочь другим забеременеть. Когда ему поставили диагноз, онколог сказал прийти на следующий день на операцию с последующей лучевой терапией. Но благодаря своим исследованиям Тилли точно знал, как радиация влияет на фертильность. И он хотел еще детей.
Он отказался от своего онколога и заморозил сперму, которую позже использовал, чтобы стать отцом двух девочек. Затем он начал спрашивать больных раком женщин в больнице, что они надеются получить от лечения. У женщин, как он понял, не было таких вариантов, как у мужчин. «У мужчин все просто: вы замораживаете сперму и ни о чем не думаете, – говорит он. – А женщины не могут просто так заморозить миллион яйцеклеток». В 2000 году замораживание яйцеклеток для последующего ЭКО еще находилось в разработке, и у многих больных раком не было ни времени, ни денег, чтобы пройти курс гормональной терапии, вызывающей выделение нескольких дополнительных зрелых яйцеклеток[378]. Среднестатистического больного раком почти не консультировали по поводу его фертильности после лечения от рака.
Тилли начал думать о более серьезных последствиях своего исследования. К тому времени, когда он обнаружил способность стволовых клеток производить новые яйцеклетки в яичниках, он уже был готов разрушить привычный метод лечения женщин от рака. Представьте себе, что вы можете производить яйцеклетки по требованию. Представьте себе использование стволовых клеток для оживления яичников после химиотерапии. Регенеративная сила стволовых клеток яичников позволит женщинам получить новые возможности в плане деторождения и здоровой жизни после рака[379].
И снова его посетило трепетное чувство, что он открыл то, чего не знает больше никто в мире. Он считал себя исследователем, открывающим новые горизонты: «Мы заново рисуем карту. И она должна быть точной».
Первый намек на то, что важное открытие Тилли столкнется с проблемами, прозвучал на конференции в марте 2004 года. Он поднялся на трибуну, чтобы представить свое открытие: яичники мышей производят новые яйцеклетки с помощью стволовых клеток, расположенных вблизи поверхности яичника. Затем он объяснил, как его команда подтвердила эту удивительную находку. В одном эксперименте они выявили мейоз – особую форму клеточного деления в яичнике мыши. В другом эксперименте они генетически модифицировали грызунов, чтобы они несли ген медузы, из-за чего светились флуоресцирующим зеленым в ультрафиолете, и пересадили им фрагменты нормальных яичников. Некоторые из зеленых стволовых клеток мигрировали в новые яичники, производя светящиеся зеленые яйцеклетки, окруженные незелеными фолликулами. Это доказывало, что яйцеклетки возникли из стволовых клеток.
Он помнит, как эта речь была встречена гробовой тишиной. Когда он вернулся на место, один из коллег повернулся к нему и сказал: «В нашей области это разнесут в пух и прах».
Несколько дней спустя, когда статья была опубликована в журнале Nature, в СМИ случился взрыв[380]. «Ученые нашли способ победить менопаузу», – гласил один из заголовков; «Благодаря прорыву наука о фертильности перевернута с ног на голову», – сообщал другой. В отличие от большинства ученых, Тилли был рад поразмыслить о том, что это открытие означает для женского здоровья и фертильности в будущем. Возможно, сказал он репортерам, человеческие яичники делают то же. Может, яичники – вовсе не плохо работающие органы, изнашивающиеся быстрее других, а нечто более устойчивое, способное к росту и обновлению. Если это так, то «женщины смогут восстановить свои яичники после [химиотерапии], – сказал он New Scientist. – Возможностей столько, что их не перечислить»[381].
ebooksa