Ожидай странника в день бури

– Похоже, вы видели убийцу Сташкова. Его ждала машина?

– Да...

Сиур вспомнил едва разминувшуюся с ним «ауди». Картина более-менее прояснилась. Девять против одного, что убит именно Сташков.

Все остались без обеда, перенервничали и устали. Сиур достал из багажника шерстяное одеяло и сумку с закусками. По дороге с пустыря, где он распаковывал посылку, пришлось заехать в магазин, набрать еды. Очень кстати.

Одеяло расстелили в тени деревьев. На бумажной скатерти разложили домашнюю колбасу, сыр, помидоры, зелень, булочки и шоколад.

Сначала все вяло жевали что попало, просто наслаждаясь отдыхом... Вокруг цвели лютики, колокольчики и кашки.

– Интересно, есть в лесу грибы? Люблю подберезовики! – Людмилочка совсем успокоилась. Она забыла, что нужно возвращаться на работу, потом домой, что этим вечером они с Владом собирались встретиться...

– Рано еще для грибов.

Она глубоко вдохнула теплый цветочный воздух, закрыла глаза. Ветерок нежно гладил ее волосы, белые облака медленно плыли по небу...

– Нужно позвонить Ленке, что мы задерживаемся...

Сиур вспомнил о бандероли. Пора поговорить. Он достал из машины сверток и вернулся к лениво дремлющей компании. Все делали вид, что ничего не случилось... и они просто приехали сюда на пикник.

– Да, ребята, просыпайтесь, петушок пропел давно! – он показал Тине адрес на упаковке. – Посмотрите, может, почерк знакомый?

Людмилочка нервно придвинулась, заглядывая через плечо Влада. Тина осторожно взяла в руки бумагу... все поплыло у нее перед глазами. На почтовой бумаге аккуратным почерком Альберта Михайловича был написан ее адрес, вместо адреса отправителя было указано вымышленное имя и «до востребования». Она вскрикнула и выронила бумагу...

– Что случилось?

– Вы узнали почерк?

– Да... это... Альберт Михайлович, его рука. Но ведь он же... – Тина запнулась. – Как же он мог?..

– Старик отправил бандероль, когда еще был жив. Мертвецы, как известно, на почту не ходят.

Сиур обвел взглядом присутствующих. Влад не до конца понимал, о чем речь, и вид у него был недоуменно-сосредоточенный. Людмилочка сверкала широко раскрытыми глазами, Тина казалась растерянной.