Ожидай странника в день бури

Тинния и Сиург сидели у очага, пили красное вино с травами. Ароматные смолы тлели в курильнице, смешиваясь с запахом горящих сухих дров...

Рыцарь чувствовал легкое опьянение – не столько от выпитого, сколько от сидящей напротив женщины. Он смотрел в ее глаза, оттененные густыми ресницами, на грудь, стянутую лиловым бархатом платья... Неужели с нею он провел ночь, полную утонченных ласк, ощутил почти непереносимое наслаждение...

Он думал, что уже никогда ничего более не узнает о любви между мужчиной и женщиной. Как же глубоко он заблуждался! Он никогда ничего не знал о любви...

Тинния улыбнулась, и он вспомнил, как мутился его разум от поцелуев и прикосновений, движений ее тела, от дурманного аромата в комнате.В окно заглядывала ночь, светили звезды, отражались в глазах Тиннии. Бесконечная острая сладость сомкнулась над ним... как глубокие бездонные воды поглощают все вокруг и смыкаются над головой тонущего... Он медленно погружался в эти неистовые волны, тонул в них, страшась этой неимоверной глубины... ужасаясь открывающимся перед ним новым безднам, которым несть числа...

Рыцарь смотрел на Тиннию, на ее спокойное, слегка насмешливое лицо, небрежность прически, вышитый крученым серебром корсаж, на ее губы, которыми она прикасалась к краю высокого бокала... и голова его шла кругом. Она обрела безраздельную власть над ним. Он устал от борьбы с самим собой. Его охватывало отчаяние при мысли, что ему нужно уходить, оставить ее, быть может, навсегда...

«Ибо крепка, как смерть, любовь...»

Только теперь понял он истинный смысл этих вечных слов. Мудр был Соломон, а истинная мудрость приходит с опытом. Только ощутив на губах вкус плода, можно познать плод. Не ощутив же, не познаешь...

– Почему мне знаком этот запах? – рыцарь указал на курильницу. – И каким идолам ты молишься? Мне всякий раз становится не по себе, когда я их вижу и слышу твои заклинания. Отчего это происходит?

Тинния долго смотрела на него... Как будто увидела впервые. Словно и не было ничего между ними ни этой ночью, ни когда-либо прежде. В каждое новое мгновение она была иной, и нужно было строить отношения с нею сначала. Она вела себя, как ни в чем не бывало, – глядела ясно, улыбалась вежливо, но отстраненно. Весь еебезмятежный вид говорил: «А что, собственно, произошло? Может, ничего и не было... Совсем».

Рыцарь Сиург умел владеть собой. Он принял правила игры и вел себя, как благородный кавалер с незнакомой дамой. Вдруг она легко поднялась, взяла его за руку.

– Пойдем со мной.

Они долго шли извилистым коридором. Тускло светили редкие факелы. У входа в потайную комнату Тинния привела в движение невидимые механизмы, скользнула в благовонную темноту, увлекая за собой гостя.

Непроницаемый мрак окутал их. Тинния отпустила его руку, зажгла бронзовый светильник...