Они продолжили спорить. И так уже третий раз за эту ночь. Спорили либо они, либо мы. Это мне уже порядком надоело, но делать было нечего. Я обнял руками согнутые ноги и уронил на них голову. В таком положении мне было удобно разглядывать Саманту, хотя почти ничего не было видно дальше собственного носа. Но я видел очертание её фигуры, тёмной и аккуратной. Пускай она и остра на язык, и всегда готова поспорить, но её внешность говорила о том, что она такая же, как и все девочки, бывает хрупкой и ранимой.
Из головы всё никак не могли испариться её слова. "Даже, если ты передумаешь, я всё равно открою брешь и приду к тебе сама". Значит ли это, что я ей понравился точно так же, с первого взгляда, как и она мне? Или она просто не любит тех, кто нарушает обещания.
– Со мной что-то не так?
– Ой, нет-нет, всё в порядке.
Неужели я так пристально смотрел на неё, что она заметила это? Начинаю чувствовать себя Джеймсом, который точно также пялился на мою сестру. Видимо, это заразно.
– Просто ты так долго и пристально смотрел на меня, вот я и подумала, что что-то не так.
– И вовсе я на тебя не смотрел.
– Я не люблю врунишек, Хью.
– Ладно-ладно. И, чтобы ты знала, я не так уж и долго смотрел.
Она тихонько хихикнула:
– На меня раньше никто так не смотрел.
– Так – это как? – решил подловить я её.
– Никак, забудь.
Я был готов поклясться, что сейчас её щёки вспыхнули румянцем. Точно так же, как и тогда, когда мы прощались.
– Ты очень красивая, – наконец сказал я тихо-тихо.
Как и полагается, по всем законам подлости, в этот момент спор Джеймса и Джесс закончился, и на заднем дворе была гробовая тишина. Мои слова прозвучали слишком громко. Боюсь, настолько, что это могли услышать даже рыбки в пруду.
– Вот это откровения, – присвистнул Джеймс.
– Ничего себе, Хью умеет делать нормальные комплименты, – сострила Джесс.
– Заткнитесь оба! – Прорычал я. – Это не то, что вы подумали.
– Ага, мы ничего не слышали.