Может, здесь всё-таки такое не принято? Ага, сейчас! А разбойники эти, прямо у дороги повешенные? Да и в памяти Яры много всего нехорошего я увидеть успела.
Может, получится как-нибудь сбежать? Но куда идти? Не в Раудан же? Да и в розыск меня, наверное, объявят. Разве что переодеться в парня. Ну хоть так, на худой конец. Но сначала ещё сбежать надо. А их пятеро, и глаз с меня не спускают.
Магией бы воспользоваться. Но эта штука на шее очень прочная, непонятно, как её вообще надели. Там даже застёжки нет. И блокирует всё напрочь. Вообще ничего не сделать, как ни старайся.
Мы въезжаем в Лоон. В этой части города я ещё не была. С одной стороны улицы городская стена, с другой тянутся унылые каменные здания, напоминающие то ли фабрики, то ли казармы. У одного из них и останавливается наша карета.
— Переночует в тюрьме, а вам, так уж и быть, разрешу отдохнуть! — говорит Рарог, вылезая из кареты.
Меня начинает бить дрожь.
Наконец, вестник возвращается. Меня заставляют выйти и ведут ко входу в мрачное здание. На его и так-то крошечных окнах — решётки из толстых железных прутьев. Кажется, я сейчас упаду в обморок.
— А можно я в карете посижу? — прошу я Рарога.
— Заткнись!
Нас встречает пожилой служитель в потёртом мундире с начищенным до блеска то ли знаком, то ли орденом.
— Воровки есть, мошенницы тоже, — флегматично перечисляет он. — Отравительница одна, ещё детоубийца. Теперь и шпионка будет!
— Я не шпионка! — возмущённо отвечаю я.
Меня ведут по полутёмному коридору и вталкивают в камеру. Дверь за моей спиной закрывается, а на меня устремляют взгляды около десятка женщин, большинство из которых весьма неприятного вида. А воняет здесь ещё хуже, чем в карете.
Одна из женщин поднимается с грязного пола и направляется ко мне. Сначала я думаю, что это старуха, но, когда она приближается, замечаю, что лицо у неё довольно юное. Просто одежда неопрятная и волосы немытые и нечёсаные. Мне приходит в голову мысль, что тут запросто можно подцепить каких-нибудь вшей.
Впрочем, поразмыслить о гигиене мне не дают.
— За что? — спрашивает подошедшая.
— Ни за что, — отвечаю я. — Я ничего плохого не делала!
Из глубины камеры раздаются несколько ехидных смешков.
— А плащик у тебя ничего! — незнакомка тянет грязную руку к моей одежде.
Я в ужасе отшатываюсь от неё.