Мент руку отдёргивает. Вперёд ступает. Мелкую не трогает. Но и ко мне не пускает. Похер.
— Кать, — зову её. — К фуре отойди. Глаза закрой.
— И ушки? — Уточняет тихо.
— И ушки, ага.
Катя всхлипывает, чётко всё делает. Быстро отскакивает, пока я пушку вытаскиваю. Палец на курке. Эти суки даже не поймут, как…
— Отбой. — Громкий голос. Знакомое, сука, лицо.
Дикий из машины выбирается. Шагает размеренно. Ухмыляется.
Встретились, блядь. Дикого я люто ненавижу. С удовольствием бы в асфальт вкатал, но момента подходящего не было. Наша война замерла, когда я "помер". А началась с того, что он куклу решил забрать.
Взгляд фокусирую. Шансы просчитываю. Если эта гнида решит ребёнка в своих целях использовать… Я за себя не отвечаю.
— Отступили. Нет нужды за мелкую валить, — голову наклоняет, ухмыляется. — Свою потеряшку можешь усадить в машину. Нехер ей за разборками наблюдать. А потом про твой товар побазарим. — Делает взмах рукой. Менты моментально сбегают. Крысы.
Катюша ко мне срывается. Обнимает крепко, цепляется крошечными ладошками за меня.
— Сделали тебе что-то? — Уточняю.
— Нет, — мотает головой, всхлипывает. — Нет. Один даже шоколадку дал. Рыжий такой, как…
Понял, у рыжего есть шанс выжить.
— Прости, Эмир, — шепчет. — Я просто пряталась! Темно было, отличное место. А потом… Машина ехать начала. И я испугалась, что меня ругать будут.
— Разберёмся, мелкая, — по волосам её треплю. К своим толкаю. — В машине подожди. Сейчас за шоколадку поблагодарю, и поедем.
Катя на меня косится. Явно сомневается в том, что я настолько вежливый. Но без вопросов семенит к машине. Дальней.
Пушку не выпускаю. К Дикому шагаю, он — навстречу. Ровно на границе встречаемся.
— Буйный, — хмыкает. — А я, блядь, почти на цветочки раскошелился. На могилу возложить.
— Жмотом так и остался? — Отбиваю.