— Не зли меня, Кени, — хмуро сказала Ленка, — я и так злая. И вообще, что это за место? Почему тут людей совсем нет? Я себя чувствую будто в плохом визионе, где режиссёр пытается на зрителя жути нагнать.
— Да место как место, — хмыкнул я, — обычная рабочая окраина. Все на работе, вот и пусто на улице. Хотя некоторая странность и в самом деле имеется. Совсем пусто здесь быть не должно — на таких окраинах всегда какие-то молодёжные банды слоняются.
Словно услышав мои слова, сбоку из-за угла вывернула группа из четырёх подростков лет шестнадцати — семнадцати. Увидев нас, они на мгновение приостановились, но тут же навелись на цель и расхлябанной походкой двинулись на сближение.
— О, здравствуйте! — приветливо улыбнулся им я и вытащил из наплечной кобуры пистолет.
Подростки остановились, вытаращив глаза. Ленка посмотрела на меня удивлённо, но быстро сориентировалась, достала из сумочки здоровенный тесак и радостно сказала:
— Ну наконец-то!
Подростки попятились. Я передёрнул затвор пистолета, досылая патрон, и звук затвора оказался последней каплей. Подростки ломанулись назад за угол, сталкиваясь и мешая друг другу.
— Странно, — сказал я, разряжая пистолет. — Куда же они? Я-то думал, что доброе слово и пистолет способствуют пониманию и продуктивному общению, но похоже, что не всегда.
— Ты такой резкий, Кени, — заметила Ленка, пряча тесак обратно в сумочку.
— Да просто жалко было на этих придурков время тратить, — объяснил я. — Они бы обязательно докопались.
— Ну и боги с ними, — сказала Ленка. — А вот где мы двадцать четвёртый дом будем искать?
— А знаешь, — задумчиво сказал я, рассматривая облезлые трёхэтажные строения, — я его, кажется, нашёл.
Ленка с интересом посмотрела на меня, вопросительно приподняв бровь.
— Посмотри выше, — показал я, — и ты увидишь, что дома на самом деле стоят не вплотную, а между ними есть проход в пару сажен шириной. Вот отсюда и дотуда не двадцать шестой дом, а просто стена высотой до крыш соседних домов. А вот эта дверь, стало быть, ведёт не в дом, а в проход между домами.
— Думаешь, это проход как раз к двадцать четвёртому дому?
— Я другого варианта не вижу, — пожал я плечами. — Вообще не представляю, где ещё этот дом может быть.
— Значит, пробуем эту дверь, — заключила Ленка. — Сколько можно посреди улицы торчать.
Дверь выглядела такой же изношенной, как и двери подъездов неподалёку, но всё же какая-то несообразность резала глаз. Я внимательно присмотрелся и понял, что дверь на самом деле не старая, а скорее искусственно состаренная. На филёнках не было ни одной, даже самой маленькой трещины, и наличники совершенно не покоробились от времени. Нигде не было видно слоёв и наплывов старой краски, а светло-коричневая масляная краска хоть и смотрелась грязной и потёртой, но ни в одном месте не облупилась.
— А присмотрись к этой двери, Лен, — хмыкнул я, нажимая кнопку звонка, — она, оказывается, только с виду старая.
Что-то захрипело, и откуда-то из спрятанного динамика послышался сильно искажённый голос: