— Да какие там неприятности, — махнула рукой Гана. — Она нам и на своём Севере ничего бы не сделала. Всё будет нормально. Даже если она ещё недовольной осталась, этот рейс будет без происшествий. Линку только на всякий случай предупредим, чтобы знала, чего ожидать.
— Ну, хоть с этим проблем не будет, — вздохнул я.
— А с чем будет? — внимательно посмотрела на меня Гана, забыв о пилочке.
— Баллонист сказал, что в экипаже, не считая нас, всего шесть человек — капитан со старпомом, он сам, и три матроса.
— Ничего себе, — поражённо сказала Гана. — Такого я всё же не ожидала.
— А вообще какой минимальный экипаж для подобного судна?
— Ну давай посчитаем, — она начала загибать пальцы. — Капитан, старпом, штурман, суперкарго. Ну иногда на маленьких судах капитан одновременно и штурман, а старпом выполняет обязанности суперкарго. Хотя наше судно к маленьким никак не относится, но будем считать, что наши совмещают. Дальше мехсекция: двигателист с помощником, баллонист с помощником, и механик по вспомогательному оборудованию, тут никого сократить нельзя. Шесть — восемь матросов, это тоже самое малое. Без радиста никак, надо же с диспетчерами связываться. Ну и кок ещё, конечно. Это самый минимум, с которым хоть как-то можно в рейс идти. Будем надеяться, что к отлёту ещё кто-нибудь наймётся.
— Может и найдётся ещё какой-нибудь дурак вроде нас, — понадеялся я.
— Но-но-но, — высокомерно сказала Гана. — За языком следи. Тебе честь оказали — в семью взяли, фамилию нашу дали, а ты тут будешь разные замечания отпускать? Чтобы я больше такого не слышала. И вообще, зятю положено тёщу мамой звать.
Судя по всему, Драгана в эту поездку твёрдо настроилась развлечься по полной. Достала её, похоже, административная работа вконец.
— Хорошо, мама, — послушно откликнулся я.
На «Красоте Фрейи» весь экипаж обедал вместе. Возможно, ситуация изменится, когда на судне будет полный штат офицеров, но пока что всё было мило и по-домашнему — все до последнего юнги, то есть Ленки, сидели за длинным столом в кают-компании. Во главе стола восседал сам капитан Олаф, которого мы, наконец, увидели своими глазами. Капитан был как две капли воды похож на маму-старпома — такой же здоровенный и белобрысый, только пошире и с бородой.
— Что у нас с двигателем, Гана? — вопросил он, шумно наворачивая грибную похлёбку с сыром и гренками.
— С двигателем всё хорошо, капитан, — невозмутимо отозвалась Гана.
— Прежний механик говорил, что там серьёзная неисправность.
— Все неисправности исправлены, капитан.
Капитан прекратил есть и уставился на Гану. Та ответила ему взглядом, в котором не было ничего, кроме абсолютного спокойствия. Они немного поиграли в гляделки, и капитан первым отвёл глаза.
— Что-то я никогда про вас не слышал, — заметил он, снова принявшись за похлёбку.
Да, а вот и ещё один прокол Драганы — воздушники часто мигрируют с судна на судно. Если даже никто в экипаже не знает нового человека, то обязательно знает того, кто знает. Мир воздушников довольно тесен, и общие знакомые есть всегда. Думаю, нас бы и не наняли без рекомендаций, если бы не критическая ситуация с экипажем. А главное — какой вообще смысл изображать из себя воздушников и привлекать лишнее внимание своей необычностью? Мы могли улететь обычными пассажирами, и на нас никто бы даже взгляда не задержал. Это мне наука, что нельзя в важных делах полагаться на дилетантов, а нужно обязательно контролировать всё самому.
— Мы в свободные наймы не ходим, — спокойно объяснила Гана. — Потому про нас и не слышно.