А Юлиана Мидантийская, императрица-Регент при юной императрице Виктории, подтверждает самые жуткие подозрения. Даже те, в какие не верят до последнего. О Мидантийской Лисице шепчутся — особенно ночами. Рассказывают легенды — одна другой невероятней. Само имя повторяют с ужасом.
А иногда еще и с придыханием. Особенно юные кавалеры. Когда бормочут, что плата за ночь с императрицей — жизнь любовника. Небось, мечтают попасть в число счастливчиков?
Маму же забыли, будто ее и не было. Будто по дворцу проскользнула лишь ее печальная тень и навечно растворилась в изумрудной глади зазеркалья. Юлиана ничего не взяла от нее, кроме красоты. И потому еще жива.
Евгений так и не смог Юлиану полюбить — что ж. Она и так получила много больше, чем рассчитывала. Даже в живых-то задержалась непозволительно долго. Любой враг подтвердит.
Черепаховый гребень скользит по густым рыжим волосам. Наверное, тоже мамин. Будто ее рука — в далеком детстве. Полузабытая ласка. Нет, уже тоже — ее тень. Слишком давно река времени смыла все воспоминания. Слишком маленькой была Юлиана, чтобы запомнить родное мамино лицо — иначе, чем на портретах. А на них ее порой очень сложно узнать.
На них вообще все малоузнаваемы. Только последний портрет Евгения очень похож. И Юлиана его сохранит — ради Вики. И ее маленького брата или сестрички.
Тени скользят, как в памяти далекого детства — случайная шутка гвардейца. Наверное, совсем еще молодого. И уж точно северянина. Он-то вряд ли мечтал о коварных, кровожадных императрицах.
И даже вообще о слишком знатных дамах.
Имя Юли понравилось надолго, а вот кто его придумал — вспоминалось редко.
Где этот веселый северянин, какая судьба его постигла? «Юльхен» впереди ждало слишком много несчастливых лет, чтобы помнить о ком-то еще.
Юлиана так и не успела попросить у Эжена Вишневый замок себе в подарок. Хоть бы и к свадьбе. Или просто не решилась. Зачем показывать свою слабость? Даже ему.
Эжен как-то полушутливо заметил, что ее красота его завораживает. Как, каким чудом Юлиане это удалось? Огромный ведь прорыв вперед — с учетом того, что они выросли вместе. А такое не только хорошо, но и плохо. Евгений столь привык к редкостной красоте кузины Юли с раннего детства, что потом уже и не замечал. Как ей самой было плевать на внешность Романа. Да и добрый, мягкосердечный Константин Юлиане нравился совсем не за красоту. И Марии — далеко не поэтому. Как и она ему…
Где вы сейчас, Констанс и Мариита? В Вольных Городах? В солнечной Идалии? Вам повезло больше всех.
Как была бы рада Юлиана сейчас путешествовать вместе с вами. И показать Вики другие страны, не опасаясь соперников и наемных убийц. А заодно и черных змей.
Роман стал первым, кто поцеловал Юлиану. Прокусив при этом ей губу. Кузина вернула долг с лихвой, чем завела кавалера еще сильнее. Он даже принял это за страсть. Только тут же попытался объяснить, что сам боль не любит. Повеселил этим изрядно.
А то она этого и так не знала. Еще с раннего детства. С самой крапивной ямы.
Но взрослому Роману нравилась усмешка взрослой Юлианы. Ей тогда уже было шестнадцать…
Юлиана нынешняя (пережившая постылого Романа и, увы, почти наверняка и любимого Евгения) грустно усмехнулась. Она ведь готовилась в любовницы к отъявленному садисту. Раз уж иначе грозили садисты в мужья. Не Мэндский, так Эвитанский. Не один Эвитанский, так второй.
ebooksa