Дева-Смерть

Гизела тогда отчаянно клялась — сквозь горькие слезы и ярость. В страшной мести Кратидесам. Всем — до единого. О предательстве давнего, проверенного союзника Гадзаки никто еще даже не догадался. Не в романе ведь живем.

Сергий и Анастасия тогда еще поцеловались. Впервые или нет?

А Иннокентий сгорал от желания поцеловать Гизелу. Целую холодную ночь не решался. Решимость пришла под раннее утро. С невозможно прекрасной юной зарей… почему-то больше всего помнилась именно она. Все следующие жуткие месяцы Бездны.

Прикосновение прохладных, озябших за ночь губ любимой было кратким… и назабываемым. На все последующие годы.

А оборвал всё отчаянный крик Анастасии. Полный ужаса.

Неотвратимый лязг тяжелых сапог императорской стражи тогда раздался почти сразу.

Нежно-розовеющее небо — и алая кровь на примятой мокрой зеленой траве, на сбитой каблуками грязной земле. На воде ее нет — уносит течение. Разве что кое-где — на плывущей в омут зелени мокрых листьев.

Тогда они с Сергием дрались насмерть. Прикрывали отход девчонок. Отчаянное бегство.

И ведь прикрыли. Только это и спасло — потом. Но не Сергия.

Анастасия теперь тоже — давно жена и мать. Счастливая или не слишком — кто знает? Больше Инокентий ее не встречал. Помнит ли она еще первую любовь? Погибшего, спасая ее, юношу, чье тело осталось разрубленным в грязи? Вспоминает ли в ночных кошмарах собственный дикий вопль?

Или ее память оказалась не дольше Гизелы — об Иннокентии? Весной тает случайный снег, и высыхает вода. Вместе с осенними слезами.

Нет. Это в Иннокентии говорит обида. Потому что на каторге он гнил семь месяцев вместо всей оставшейся жизни. И этим обязан только Гизеле. Она вытащила всю свою семью, кроме бедной кузины Клариссы. Просто не успела. Но и тут убийцы расплатились так, что содрогнулась даже Мидантия.

И правильно. В этой стране не понимают иначе. Пощадишь врага — в следующий раз придется убить десяток. Слабость здесь не прощают. Как и доброту. Бедный Константин — «однодневный цветок» — тому пример.

Кто знает, не сделала ли б то же самое, что и Гизела, Анастасия — если бы еще осталось, для кого стараться?

Похожа ли на Гизелу юная императрица? И да, и нет. Подруга прежних лет Иннокентия сохранила и прежний кодекс чести. Их общий. А вот у воспитанной в императорском дворце Юлианы он… странный. Исключительно свой. И как раз Иннокентию незнакомый. Не он ведь вырос с нею бок о бок.